в собственных мыслях.
– Что? – моргнул парнишка. – Нет. На самом деле, немногие. Мне просто повезло родиться с даром распознавания чужой ауры. К остальной магии я не предрасположен. Потому мой дар считается… бессмысленным. Я даже магом считаться не могу, – смущенно улыбнулся он.
– А знаешь, как можно эту ауру скрыть? – помолчав, спросила я. Пусть, дар Генджи – редкость. и ее обычно не берут в расчет, рисковать я не хочу. Хотя бы пока не разберусь, что к чему.
– Скрыть? – переспросил парень, глубоко задумавшись, а после просиял лицом. – Можно попробовать. Но я ничего не могу гарантировать. Прежде мне с подобной проблемой не доводилось сталкиваться…
Я наблюдала, как парень носится по комнате, хватая то одну травку, то другую, роется в куче странных и непонятных книг, а после прикинула риски и решилась на очередной вопрос:
– Скажи, а в этом мире бывали ли случаи появления иномирцев?
– Иномирцы? – не отвлекаясь от своего занятия переспросил Генджи, и я, наконец, поняла, что таким образом, с помощью вопросов, он выгадывает себе время на обдумывание ответа. Я уж было думала, что он просто глухой. – Не помню ничего подобного, – подумав, покачал Генджи головой и вернулся к своему кашеварству. – А если и были, то нам, простым смертным, об этом вряд ли сообщили бы.
– У кого может храниться подобная информация?
– Не знаю, – пожал он плечами равнодушно. – Думаю, король или епископ наверняка должны быть в курсе подобных вещей, будь они реальны. Может, в магической башне что-то известно.
– Допустим, – вздохнула я. Так, значит признаваться, что я из другого мира, мне не с руки. Учитывая, что я – полный профан во всем, что касается нового мира, будет сложно объяснять мое невежество. Надо что-то придумать. На крайний случай просто признать, что я – дура. Убогих, вроде, во всех мирах не трогают.
– Геральт упоминал, что в последние десятилетия дар целительства вырождается. Ты можешь сказать что-нибудь по этому поводу? – продолжила я допрос.
– В академии не любят поднимать эту тему, – погрустнел Генджи внезапно. – Почти всю литературу, связанную с этой темой, стали выводить из обихода и перевели в секретную библиотеку. Информации невообразимо мало. Лишь старшее поколение может вспомнить, что целители прежде не были редким явлением и обладали силой, способной исцелять даже смертельные ранения и вытаскивать с того света тех, кто был на грани. Сейчас о подобном и мечтать нельзя.
– Целители стали вырождаться неравномерно, верно? Сначала у людей, а после и эльфов?
– Это правда, – совсем тихо произнес Генджи. – Неизвестно, что стало с человеческими целителями и почему они просто перестали рождаться. Но…
– Но? – переспросила я.
– За следующие слова меня могут казнить, – глухо произнес он, пряча взгляд.
– Я сама, что-то вроде вне закона. Жаловаться на тебя не побегу. Мне нужна информация. Вся, какой бы странной и жуткой она ни была.
– В вырождении эльфийских целителей виноваты люди, – не поднимая лица, произнес Генджи.
– Почему ты так думаешь?
– Они стали исчезать ровно тогда, когда люди объявили им войну. Уже толком никто не вспомнит, по какой официальной причине люди пошли войной на эльфов. Это было очень давно. Но… я читал достаточно книг, а здесь, в городе, что не больше деревни, живут довольно старые люди, которые многое повидали и до сих пор помнят. Потому я почти не сомневаюсь, что люди посчитали, будто это эльфы виноваты в том, что дар целителей вырождается. Но за столько десятилетий никто так не нашел истинной причины произошедшего. Впрочем, это не мешает людям продолжать эксплуатировать эльфийских целителей, что привело к упадку и среди них. Скоро не останется вообще целительского дара.
– А что думаешь ты? Почему люди утратили этот дар?
– Не знаю, – отрывисто бросил он и качнул головой, поджав губы. – Понимаю лишь, что эльфы никак не могли стать этому причиной. Если где-то искать корень проблемы, то у духов.
– Духов? – нахмурилась я.
– Есть легенда, что магия – дар другим расам от духов и великого древа, в котором перерождаются души всех живых существ. Именно древо решает, какая душа и с каким даром возродиться. Если уж искать причину проблемы, то прежде всего именно там.
– Звучит логично. Тогда почему за столько десятилетий никто не додумался найти это древо?
– Пытались, – скорбно ответил Генджи. – Говорят, что лишь избранные знают, где находится это древо. Этих существ немного. Кажется, только трое, если верить легендам. Но кто они и где обитают – никто не знает. Неизвестно, живы ли они вообще. А пока идут бессмысленные и вялые поиски, люди решили жить за счет эльфов… – с досадой бросил он очередной ингредиент в котелок и с ожесточением помешал варево, от которого жутко разило, но я не жаловалась. – Что-то мне подсказывает… что один из этой троицы наверняка должен быть у эльфов. Только этим я могу объяснить основную и первоначальную причину нападения людей на них. И все эти годы они просто не могут найти того, кто нужен.
– Вот как, – протянула я и вздрогнула:
– Выпейте это, пожалуйста, – протянул мне Генджи рюмку с черной и горячей жижей, над которой работал последние десять минут. Я скривилась, но все же приняла из его рук варево. – Оно горькое, но должно заглушить ауру.
– На способностях и силах это скажется? – с сомнением принюхивалась я к жиже, не зная, как к ней подступиться, чтобы в процессе не вырвало.
– Вряд ли, но я не могу сказать с уверенностью, пока мы это не проверим, – пожал он плечами с невинным видом.
Я скептически нахмурилась, посмотрела в открытое лицо ботаника, после на жижу и, выдохнув, залпом проглотила черную жижу. Глотку обожгло не хуже браги Геральта, а желудок взбунтовался, но я сумела его усмирить, глубоко задышав носом и выдыхая ртом.
– В охлажденном виде должно быть более терпимо, – заверил меня Генджи, смущенно поправляя очки.
– Ой, сомневаюсь, – просипела я, держась за живот. Тошнота постепенно отступала, и я устало переспросила: – Ну как? – икнув, посмотрела я на травника. Тот внимательно присмотрелся ко мне, а после робко улыбнулся. – Аура тает. Цвет все еще странный, но контур довольно размытый и тонкий, потому, даже если
