В. Мамия не ошиблась. Соседи Павла Поконина подтвердили, что в указанное время он ездил на юг, и опознали его вещи. Выяснилось также, что ездил он не один, а со своим дружком Геннадием Моргуновым.
Как говорится, круг замкнулся. Под давлением неопровержимых улик оба признались, что в сентябре по наущению своего «друга» — уголовника-рецидивиста Жлобина, по кличке Батя, выехали «на гастроли» на побережье Черного моря. Там они намеревались заняться грабежом. Присматривая «объект», познакомились с В. Лагуном и нанялись к нему собирать фрукты. Как только представился случай, совершили убийство. А чтобы завести следствие на ложный путь, они избрали орудием преступления принадлежавший Лагуну молоток, а также подбросили на место преступления его шапку и клочок газеты, в которую были завернуты его ботинки. Преступники признались, что вслед за Тамарой намеревались убить и В. Мамия, а затем ограбить два дома. Но им помешало неожиданное возвращение из города В. Лагуна. Они были вынуждены бежать, оставив у него в доме свои вещи. Спустя некоторое время они уверовали в свою безнаказанность, но ошиблись. Несмотря на то что они тщательно замели следы, их все же разыскали. Результаты розыска позволили не только обезвредить преступников, но и полностью реабилитировать мужа Тамары Лагун.
В суде Поконин и Моргунов полностью признали себя виновными и повторили свои показания, данные на предварительном следствии. Верховный Суд Грузинской ССР приговорил их к суровому наказанию.
Что, пожалуй, было бы не под силу даже герою Конан-Дойля — Шерлоку Холмсу, так как он действовал в одиночку, сделали наши следственные органы. Мы добились успеха только потому, что нам помогли в этом сложном розыске сотни советских людей: криминалисты-исследователи, милиционеры, дружинники — буквально все, к кому мы обращались за помощью.
В нашей работе нам помогает весь народ. Поэтому незыблем и всегда действует основной принцип советского правосудия: ни одно преступление не должно остаться нераскрытым, ни один преступник не должен уйти от справедливого наказания!
Кримпленовая моль
1. Таинственный «Князь»
Таможенный досмотр пассажиров, вылетавших из Шереметьевского аэропорта, подходил к концу. Все было буднично, и со стороны могло показаться, что таможенники только формально выполняют свои обязанности. К стойке подошел очередной пассажир. Небрежно щелкнув замками, он открыл чемодан и стал аккуратно, не спеша выкладывать на стол личные вещи.
— А при себе у вас ничего запрещенного к вывозу нет?
— Ничего! — поспешно заявил он, вынимая из кармана пухлое портмоне. В нем оказались деньги в размере, заявленном в декларации.
Когда же ему предложили предъявить содержимое внутренних карманов костюма, он заколебался, густо покраснел и неохотно выложил... восемнадцать сберегательных книжек на предъявителя с вкладами на сумму свыше ста тысяч рублей.
При более тщательном обследовании обнаружили, что чемодан пассажира имеет двойное дно, куда были уложены различные ценности на шестьдесят тысяч рублей.
— Ваши? — спросили его.
— Нет.
— А чьи?
— Они принадлежат одному гражданину по кличке Князь.
В объяснительной записке, которую ему пришлось писать, задержанный подробно изложил, каким образом к нему попали сберегательные книжки и ценности и как он должен был ими распорядиться. За успешное проведение операции таинственный «Князь» обещал ему двадцать пять процентов комиссионных и заверил его, что в последующем передаст для вывоза за границу еще большую сумму. Пассажир также подробно рассказал, где, когда и при каких обстоятельствах он познакомился с неизвестным по кличке Князь, описал его приметы и сообщил, где он обычно проводит время.
Так в руки сотрудников советских органов попала скудная информация о человеке по кличке Князь.
Поиски его оказались нелегкой задачей. Это был осторожный и предусмотрительный человек. Откуда же у него такие деньги?
2. Завсегдатаи ипподрома
Приехав в Москву в очередную командировку, Юргайтис Повилас Казис, как обычно, остановился в гостинице «Минск». Знакомых в столице у него было много. Оно и понятно. Каждый старался поддерживать дружбу с начальником коммерческого отдела Каунасского шелкового комбината имени Зибертаса. Комбинат являлся постоянным поставщиком дефицитной фондовой[2] ткани для швейных фабрик и объединений.
Деловые связи со многими должностными лицами московских швейных предприятий у Казиса подкреплялись личными. Поэтому, сделав несколько телефонных звонков, он со своими друзьями Михаилом Шевченко, Николаем Потаповым и Семеном Фридманом вскоре появился на трибуне ипподрома. Не сговариваясь, они направились к кассе тотализатора. Юргайтис купил двадцать билетов, хотя и не знал лошадей и вообще участвовал в этой игре впервые. Ставил он наугад, тем не менее ему повезло и он выиграл пятьдесят рублей. Состязания длились еще долго. С каждым заездом страсти болельщиков и участников тотализатора разгорались. Когда перед очередным заездом мимо трибун прошел любимец публики Резвый, Шевченко заспорил с Фридманом.
— Держу пари за Резвого, — заявил он.
— На сколько? — спросил Семен.
— На пятьсот!
— Согласен.
— И я ставлю столько же за Резвого, — объявил Казис.
Но Резвый не оправдал их надежд, и они оба проиграли. Однако проигрыш пятисот рублей не омрачил настроения Казиса. По окончании программы он поспешил к себе в гостиницу. Не успел войти в номер, как зазвонил телефон. Подняв трубку, Юргайтис услышал знакомый голос:
— Здравствуй. Есть дело.
— Ну заходи.
Через полчаса в номер вошел Илья Ханукашвили — модно одетый молодой человек лет тридцати двух.
— Я собирался сегодня выехать к тебе в Каунас. Нужен «нашлайте», — прямо с порога начал он.
— Сколько?
— Двадцать тысяч метров.
— Условия оплаты?
— Разумеется, прежние — пятьдесят копеек за метр.
— Хорошо, — ответил Юргайтис. — Неси письмо.
На следующий день Илья Ханукашвили принес письмо Московской швейной фабрики «Сокол» в адрес Каунасского шелкового комбината имени Зибертаса. Из письма следовало, что швейная фабрика, являясь получателем фондовой ткани, отказывается от двадцати тысяч метров «нашлайте» в пользу Министерства путей сообщения СССР.
Казис внимательно прочел документ и, удостоверившись в подлинности подписей и печати, спросил:
— Договоренность с железнодорожниками имеется?
— Конечно. Вот письмо торгового отдела Всесоюзной торгово-снабженческой конторы «Трансторгснаб». А вот и аванс, — продолжал Ханукашвили и вручил Казису пять тысяч рублей. — Остальные пять передам, как только отгрузите товар.
В тот же вечер Ханукашвили устроил в честь своего друга Казиса роскошный банкет в ресторане гостиницы «Минск». Были приглашены еще несколько человек, участников межреспубликанской ярмарки, и в том числе представительница Ленинградского объединения «Первомайская заря» Эльвира Петровна Горшанская. Илья явился в новом костюме цвета маренго и с бриллиантовым перстнем
