в бастионах Севастополя не забыли морского дела, а только укрепили одушевление и дисциплину, всегда украшавшие черноморских моряков.
Мы должны думать прежде всего о том, чтобы флот наш не достался в руки врагов.
На корабле (быть может, отчетливее и резче, чем где бы ни было) ясна зависимость всех от каждого и каждого от всех.
Не удальство, а только истинная храбрость приносит пользу Отечеству, и честь тому, кто умеет отличить в своих поступках сию храбрость от удальства.
Нельзя принять поголовно одинаковую манеру со всеми. Подобное однообразие в действиях начальника показывает, что у него нет ничего общего с подчиненными, и что он совершенно не понимает своих соотечественников. А это очень важно.
Нельзя принять поголовно одинаковую меру со всеми… Подобное однообразие в действиях начальника показывает, что у него нет ничего общего с подчиненными, и что он совершенно не понимает своих соотечественников… А вы думаете, что матрос не заметит этого? Заметит лучше, чем наш брат. Мы говорить умеем лучше, чем замечать, а последнее уже их дело; а каково пойдет служба когда все подчиненные будут наверное знать, что начальники их не любят и презирают их? Вот настоящая причина того, что на многих судах ничего не выходит и что некоторые молодые начальники одним страхом хотят действовать. Могу вас уверить, что так. Страх подчас хорошее дело, да согласитесь, что не натуральная вещь – несколько лет работать напропалую ради страха. Необходимо поощрение сочувствием: нужна любовь к своему делу-с. Тогда с нашим лихим народом можно такие дела делать, что просто чудо.
Необходимо поощрение сочувствием, нужна любовь к своему делу-с. Тогда с нашим лихим народом можно такие дела делать, что просто чудо.
О, любезный друг, я до сих пор не знал цены нашему капитану. Надобно было на него смотреть во время сражения, с каким благоразумием, с каким хладнокровием он везде распоряжался. Но у меня недостанет слов описать все его похвальные дела, и я смело уверен, что русский флот не имел подобного капитана.
О собственной славе не тщусь, мыслю прежде всего о славе России и родного флота. Поскольку, однако, душой не отделяю себя от флота, горжусь, что в славе его частица принадлежит и мне.
Офицер должен отвечать честью за свои поступки.
Последнее дело – служить и не любопытствовать.
Праздность на судне не допускается, ежели на корабле все работы идут хорошо, то нужно придумать новые, хоть перетаскивать орудия с одного борта на другой, лишь бы люди не сидели сложа руки. Офицеры тоже должны быть постоянно занятыми, если у них есть свободное время, то пусть занимаются с матросами учением грамоты или пишут за них письма на родину… Иначе офицер от праздности или будет пьянствовать, или станет картежником, или развратником. А ежели вы от натуры ленивы, сибарит, то лучше выходите в отставку!
Пробывши долгое время в море в беспрестанной деятельности можно ли, ступивши на берег, отказать себе в чем-нибудь, что доставляет удовольствие? Россия ожидает славных подвигов от Черноморского флота, от нас зависит оправдать ожидания.
С нашим лихим народом можно делать такие дела, что просто чудо.
Необходимо поощрение сочувствием; нужна любовь к своему делу-с, тогда с нашим лихим народом можно такие делать дела, что просто чудо.
У каждого поколения моряков один век, а флот остается.
Удивляют меня многие офицеры: от русских отстали, к французам не пристали, на' англичан так же не похожи; своих презирают, чужому завидуют, своих выгод совершенно не понимают.
Ум – хорошо, два – лучше, ну и зови одного, а то накличут целую сотню, кричат, шумят, говорят вздор, потом закусят и разойдутся, позабыв, зачем приходили. Для военных советов я раз навсегда болен!
Уведомляю господ командиров, что в случае встречи с неприятелем, превосходящим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело.
Флот есть флот, и его назначение – бой на море.
Я должен сказать, что имея такой отряд под командой, мне ничего более не остается желать, как скорейшего разрыва России с Турцией, и тогда, я убежден, каждый из нас исполнит свое дело.
Шанц Иван Иванович фон
1802–1879
Адмирал (1866), Участвовал в Третьей Архипелагской экспедиции 1826–1831 (блокаде Дарданелл). Совершил кругосветное плавание на военном транспорте «Америка» 1834–1936. Член Адмиралтейств-Совета, кораблестроитель. Чертежи и указания фон Шанца легли в анналы российского кораблестроения.
Военное судно, подобно дамским часам, еще никогда не доводилось до совершенной исправности, да едва ли кем-нибудь и когда-нибудь доведено будет до такого положения, чтобы нечего было на нем совершенствовать.
Чистота или белизна палубных досок не есть ещё главное условие порядка: гораздо важнее этого содержание в опрятности самых отдалённых и сокровенных углов. Военное судно с чистою палубою, но с грязными закоулками походит на гардемарина с вычищенными пуговицами, но с грязным бельём и не очень чистыми мыслями.
Путятин Евфимий Васильевич
1803–1883
Адмирал (1858), Участвовал в кругосветное плавание на фрегате «Крейсер» 1822–1825. Государственный деятель и дипломат. В 1855 году подписал первый договор о дружбе и торговле с Японией. В 1861–1862 гг. возглавлял Министерство народного просвещения.
Дисциплина не должна представлять из себя олицетворенной строгости, за все взыскивающей без пощады детской слабости, иногда извинительной; но, взявши своим девизом то убеждение, что сила не в силе, а сила в любви, должна проникнуться духом этой любви, кроткой, терпеливой и не раздражающейся. Согретая такою любовью, юность не станет уже прятаться по углам от блюстителей дисциплины, или набрасывать на себя маску чинности при начальстве, но откликнется любовию.
Завалишин Дмитрий Иринархович
1804–1992
Лейтенант (1824). В 1822–1824 годахучаствовал в кругосветном плавании под командованием М. П. Лазарева. Публицист и мемуарист, декабрист.
Если важно материальное состояние флота, то еще важнее личный состав служащих, так как первое, при значительных денежных средствах, всегда можно обновить в скорое время, а подготовка служащих несравненно продолжительнее.
Новость предметов вообще занимательна, но нигде она так не разительна, как на море. Быстрый переход из одного места в другое без постепенности производит какое-то особенное очарование, объяснить которое очень
