выставить ряд больших плакатов и напомнить тексты Маяковского, для которых Александр Михайлович их делал, но тем не менее кое-что здесь имеется на выставке, кое-что имеется в альбомах, так что это можно восполнить.
Я хочу напомнить вам ряд рекламных текстов, которые покажут прелесть этой стороны деятельности Маяковского и поднимут в нашем представлении огромную работу, которую проделал он в содружестве с А.М. Родченко.
Резинотрест
Дождик, дождь, впустую льешь,
Я не выйду без калош.
С помощью Резинотреста
Мне везде сухое место.
Без калош элегантней? Это ложь.
ВСЯ элегантность от наших калош.
<..>
Товарищи девочки, товарищи мальчики,
Требуйте у мамы эти мячики.
От игр от этих стихают дети,
Без этих игр – ребенок тигр.
Лучших сосок не было и нет,
Готов сосать до старости лет.
Чаеуправление
Присягну перед целым миром:
Гадок чай у частных фирм.
Чудное явление – Чаеуправление,
Сразу видно – чай что надо,
Пахнет дом душистым садом.
Ребенок слаб и ревет, пока он
Не пьет по утрам наше какао.
От чашки какао бросает плач,
Цветет, растет и станет силач.
У Чаеуправления внимательное око:
Мы знаем, вам необходимо Мокко.
ГУМ
Нет места сомнению и думе —
Всё для женщины только в ГУМе.
Дайте солнце ночью! Где найдешь его?
Купи в ГУМе! Ослепительно и дешево.
Всё, что требует желудок, тело или ум, —
Всё человеку предоставляет ЦУМ.
МОСПОЛИГРАФ
У бумаги без печати никаких прав.
Печати делает Мосполиграф.
Даешь карандаши,
Которые хороши!
Печать – наше оружие.
Оружейный завод – Мосполиграф.
МОССЕЛЬПРОМ
Нигде, кроме
Как в Моссельпроме!
Нами оставляются от старого мира
Только папиросы «Ира».
Печенье чайное
Зовете вы или не зовете,
Просите или не просите,
Но к вам обязательно
Приходят гости.
Иллюстрация для столовой «Прага»
Где провести сегодня вечер?
Где назначить с приятелем встречу?
Решения вопросов
не может быть проще:
«Все дороги ведут…»
На Арбатскую площадь…
Здоровье и радость —
высшие блага —
в столовой «Моссельпрома»
(бывшая «Прага»).
Там весело, чисто,
светло, уютно,
обеды вкусны,
пиво не мутно.
Там люди
различных фронтов искусств
вдруг обнаруживают
общий вкус.
Враги
друг на друга смотрят ласково —
От Мейерхольда
до Станиславского.
Там,
если придется рядом сесть,
Маяковский Толстого
не станет есть.
А оба
заказывают бефстроганов
(не тронув Петра Семёныча Когана).
Глядя на это с усмешкой, —
и ты там
весь проникаешься аппетитом.
А видя,
как мал поразительно счет,
требуешь пищи
еще и еще.
Все, кто здоров,
весел
и ловок,
не посещают других столовок.
Черта ли с пищей
возиться дома,
если дешевле
у «Моссельпрома»…
[Аплодисменты]
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
Товарищи, разрешите собрание на этом считать закрытым. Приглашаю ознакомиться с выставкой А.М. Родченко.
Послесловие
Что есть жизнь художника, дизайнера, фотографа – творца визуальности с точки зрения времени?
О жизни фотографа очень точно сказал Уильям Кляйн, отметив, что она вся укладывается в несколько секунд, если брать во внимание самые известные, эффектные снимки. Выдержка каждого – доли секунды; если их сложить вместе, мы получим ряд фотографий, отмеряющих время.
Дизайнер создает новую действительность – через предметно-бытовую среду и объекты печатной, а теперь и цифровой культуры. Наверное, его время исчисляется сроком службы, долговечностью и жизненной необходимостью созданных им вещей, уникальностью их функционала.
Художник думает о вечности. О картине как портале в иную «вселенную», где мир устроен согласно придуманным им законам.
Совмещающий же множество созидательных, как бы сказали сегодня, креативных профессий, оказывается вписан во все «временные рамки», в его работах сохраняются и мгновение, и вечность, и повседневность.
Дневники и письма сберегают время по-своему – становятся документальной кинолентой, фильмом, в котором смонтированы друг за другом реальные фрагменты дней. Ритм письма совпадает с ритмом чтения, время, обозначенное через слова в записях художника, оказывается тождественно времени, которое проживает читатель. Открывая записи, мы открываем дверь в мастерскую, садимся вместе с их автором за письменный стол…
Александр Родченко вел дневник с ранней юности и одновременно с увлечением читал мемуары художников – письма Ван Гога к брату Тео. Его интересовало не только искусство как продукт творчества, но, наверное, даже в большей степени личности художников. На столе в его комнате, когда он учился в Казанской художественной школе, стоял карандашный автопортрет Михаила Врубеля. Не одна из его знаковых работ, а именно лицо Врубеля, кумира молодого поколения художников, сопровождало Родченко.
В его понимании искусство, творчество тесно связано с личным мироощущением мастера-творца, его мировоззрением, отношением к происходящим событиям. Оно неотделимо от жизни как таковой, а сам художник становится неотъемлемой частью некоего глобального «действа» – и режиссером, и участником единовременно. В этом – дух эпохи: именно так вели себя русские футуристы, приезд которых в 1914 году в Казань произвел неизгладимое впечатление на Родченко. Созидатель, делатель, изобретатель – именно таким и должен быть настоящий художник. А еще – организатором своей жизни и своего рабочего пространства.
В 1919 году, для Х Государственной выставки, которая вошла в историю как своеобразное противостояние Анти (Родченко) и Малевича, он переписал от руки на лист бумаги, близкий по формату к А0, текст Велимира Хлебникова. Это было обращение к участникам Азийского съезда, сочиненное поэтом тремя годами ранее, список вопросов, которые тот считал необходимым обсудить на потенциальной встрече азийских юношей. Первым пунктом значится:
«Союзная помощь изобретателям в их войне с приобретателями», вторым – «Основание перваго высшаго УЧЕБНА будетлян». Он состоит из нескольких (13) взяты в наймы (на 100 лет) у людей пространства владений, расположенных на берегу моря или среди гор у потухших вулканов в Сиаме, Сибири,
