Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 158
Лицо господина Гайсина стало как вареная тыква, он вытащил из рукава платок и стал протирать им круглую, как яйцо, макушку.
– Господин Даттам! – с отчаянием сказал он. – Я бы… Я бы… Но ведь с вами – господин Арфарра! Ведь ему… Ведь он шесть докладов о таком указе подавал! Ведь он мне никогда не простит!
Тут господин Даттам молча усмехнулся и вышел.
Сайлас Бредшо остался сидеть и тупо глядеть за окно, где пилили дрова, и чувствовал он себя так же, как чувствовал себя три года назад господин Гайсин, сидя в большом ларе и слушая спор. Только, будучи в отличие от господина Гайсина, человеком умным, он не сомневался, что таких споров случайно не бывает и знал, про кого писан черно-розовый указ.
Через полчаса Даттам вернулся в сопровождении бывшего наместника Иниссы, бывшего королевского советника господина Арфарры. Несмотря на то, что день был уже теплый, Арфарра был в толстой меховой накидке, и долго возился, распутывая ее и ища печать у пояса. А Даттам стоял с ним рядом и, не очень даже тихо, шептал на ухо.
Арфарра, грустно усмехаясь, сказал Гайсину:
– Указ запрещает допускать на землю ойкумены чужеземцев. Но Горный Варнарайн теперь – часть ойкумены. А эти люди – граждане города Ламассы, стало быть – подданные государя. В чем же дело?
Гайсин кое-что сообразил:
– В вашем личном разрешении! – выпалил он.
Арфарра сел за стол, нашарил тушечницу и стал писать.
Даттам, скрестив руки, смотрел, как он пишет.
Боже мой, – думал он, – неужели мы – одногодки? От этого человека осталось имя – и печать. Да – и еще знания. Великий Вей, – это смешно, что люди, думающие подобно Арфарре, поглощают столько книг. Ибо что такое знание? Всякий человек при всяком строе жаждет обзавестись неотчуждаемым и прибыльным имуществом. Поэтому в королевстве так ценят предков и родовую честь: у сеньора можно отнять и жизнь, и замки, – а честь без его согласия отнять нельзя. Поэтому в империи так ценят образованность: можно сместить человека с должности, но нельзя отнять его знания. И ужасно смешно, что люди, подобные Арфарре, не замечают, что их существование противоречит их собственным убеждениям гораздо более, чем существование столь ненавистных им казнокрадов.
Даттам улыбнулся уголком рта и подумал: этот человек понимает, что потерял все. Экзарх – человек неблагодарный. Экзарху не будет смысла помнить, что Арфарра отдал ему в руки королевство и спас его от войны с варварами. Экзарх будет помнить только, что Арфарра хотел сделать из короля – образцового государя, соперника империи, и не его вина или заслуга, что король – глупец. И сохранит Арфарра свою голову или нет – это зависит только от покровительства храма. Если его, конечно, еще что-то волнует, в том числе и его голова.
Тут Арфарра кончил писать, отставил тушечницу, посыпал бумагу песочком и взялся за печать. Рука его, однако, задрожала, личная печать, жалованная государеву посланнику, покатилась в мышиные щели, к ногам господина Даттама. Даттам даже не шевельнулся. Начальник заставы Гайсин бросился ее поднимать, схватил.
Арфарра, запрокинув голову, смеялся и кашлял.
– Оставьте это Даттаму, – сказал он, поднялся и ушел.
Господин Гайсин застыл с печатью в руке. Даттам, усмехнулся, взял у него печать, оттиснул и отдал бумагу Гайсину. «Ставил-то печать Даттам, а голова в случае чего полетит у Арфарры!» – вертелось в голове господина Гайсина. Он был почти счастлив – впервые за три года.
* * *
Во второй день Шуюн второго десятка месяца Шейхуна, на 2089 году правления государя Иршахчана и двадцать втором голу правления государя Неевика, экзарх Варнарайна, наследник Харсома предстал перед государем в Малых Покоях.
Государь Неевик прослезился от радости при виде экзарха, несколько нарушив тем заведенный чин.
Экзарх изъявил свое восхищение возможностью лицезреть государя.
Государь осведомился:
– Как обстоят дела в провинции Варнарайн?
Экзарх поклонился:
– Ваша вечность! Народ благоденствует и славит доброту императора.
Первый министр империи выступил вперед и возразил:
– Увы! Светлейший экзарх введен в заблуждение своими чиновниками! Принципы управления нарушены в Варнарайне. Служащие чинят произвол и творят зло. Частные люди живут во дворцах. Бывшим мятежникам даровано самоуправление. Они рассылают проповедников и готовятся к новому бунту. Торговцы поддерживают сношения с варварами. Все больше приобретателей и нищих, все меньше крестьян и честных чиновников. Монастыри превратились в притоны разврата и меняльные лавки. Араван и наместник не следят друг за другом, а сговорились меж собой и обманывают господина экзарха! Истощенный народ вот-вот восстанет!
Харсома был возмущен.
– Это клевета, – сказал он. – Господин министр введен в заблуждение недобросовестными доносчиками!
Император вздохнул.
– Я уже стар, – сказал он. – Скоро я увижусь с моими отцами на небе. Что я отвечу им, если они меня спросят: «Как мог вспыхнуть бунт в провинции, отданной наследнику? Как посмели вы омрачить начало нового царствования?» Сын мой! Я назначаю вас экзархом Иниссы. Совесть моя требует послать в Варнарайн комиссию для предупреждения бунта.
Экзарх поблагодарил императора за мудрое решение и удалился в свои покои. Его сопровождал главный управитель дворца, господин Джахвар.
– Я пытался переубедить государя, – сказал смотритель Джахвар, – но я не смог переубедить государеву совесть, которую зовут государыня Касия.
В паланкине экзарх Харсома еле сдерживал себя. Пальцы его судорожно скребли по подушке, выдирая из нее дорогой голубоватый жемчуг. Сердце горело. Он чувствовал себя как крестьянин, расчистивший делянку в лесу и вырастивший урожай, крестьянин, которому мирской совет разъяснил, что делянка не его, а общая, половина урожая причитается государству, половина – деревне… Он, он расчистил делянку по имени Варнарайн! О Великий Вей!
И экзарх выдрал из подушки еще одну жемчужину.
– Я убежден в вашей преданности империи, – кивнул он главному управителю дворца, – и восхищен справедливостью Его Вечности.
Пытаясь успокоиться, экзарх откинулся на подушки и, придерживая рукой полог паланкина, щурился на бесчисленные улочки и стены дворца. Императорский дворец – Город Города, Столица Столицы, Государство Государства. Люди несведущие смеются: император не может испить кружку воды без помощи тридцати человек. Люди простые ропщут: «Смотрители левых покоев и правых покоев, ведающие запасами и хранители тишины, – на что они? Тысяча чиновников на местах судит и управляет, а зачем нужна тысяча смотрителей во дворце?»
Простые люди не понимают: смотритель кладовой надзирает не за дворцовыми запасами – он надзирает за теми, кто надзирает за государственными закромами. Хранитель тишины смотрит не за дворцовой тишиной, он смотрит за теми, кто смотрит за государственным спокойствием.
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 158
