«Когда душа прислушивается» (When the Soul Listens) (1) В конце сентября 1989 года ураган «Хьюго» обрушился на побережье Южной Каролины, нанеся ущерб на 17 миллиардов долларов. Тогда я только начала учиться в седьмом классе, и мы прожили в Южной Каролине всего около шести месяцев. Мы переехали туда из дома в Айове, неподалеку от реки Миссисипи. Мне, девочке со Среднего Запада, были знакомы черные облачные воронки и торнадо, яростно мчащиеся по равнинам, но размер и масштаб шторма над океаном потрясли меня. В дни перед тем как ураган достиг побережья, я слушала прогноз погоды в вечерних новостях, то и дело спрашивая родителей: «Вы точно уверены, что нам не следует уехать из этого штата? Кажется, оставаться здесь – плохая идея». От побережья нас отделяла сотня миль материка, но прежде мы никогда не жили так близко к океану. Мама каждый раз повторяла мне в утешение, что люди с побережья приезжают в Колумбию укрыться от урагана. Наш город был убежищем, местом, к которому вел маршрут эвакуации. Меня тогда это мало утешало, но теперь я понимаю, что мама была права.
Невозможно ни изменить, ни контролировать погоду. Все, что нам оставалось, – постараться не путаться у нее под ногами. Самый рациональный вариант поведения в бурю: искать укрытия и ждать, пока она пройдет. Однако можно жить в страхе перед стихией, даже когда небеса чисты и нет и намека на дождь. Можно искать укрытия, даже когда спасаться не от чего, за исключением тяжкого раздумья или неотвязной мысли, приходящей по ночам. Так часто бывает, когда нам предстоит принять трудное решение.
Иногда мы боимся шевельнуться, потому что хотим избежать нежелательных последствий. Именно в такие моменты жизнь связана с постоянным стремлением спрятаться от потенциальных бурь одиночества, неудач, изоляции и т. п. Если мы не укроемся, то нас могут победить. Так это выглядело для меня, и отсюда появился единственный вопрос, который я научилась задавать себе перед каждым трудным решением.
* * *
Когда мои дети были маленькими, я жила в вечном страхе. Я боялась, что они заболеют и не выздоровеют, что это случится со мной и я не смогу о них заботиться. Меня мучил страх неудачных решений – где нам жить, как учить наших детей, нужно ли мне или Джону устроиться на работу и т. д.
Когда вышла моя первая книга и стали появляться возможности публичных выступлений, я говорила «да» чаще, чем мне хотелось, потому что боялась упустить важное. Еще пару раз сказала «нет», испугавшись, что не справлюсь. Страх работает в обе стороны: не дает поступать так, как хочешь, и заставляет делать то, чего не хочешь.
Одно решение так и застряло в моей памяти, и пришло оно ко мне в виде электронного письма зимой 2011 года. В нем меня приглашали вместе с сотрудниками фонда Compassion International[7] на Филиппины, чтобы посмотреть, какую работу они проводят там для детей. Когда это письмо оказалось у меня во входящих, сначала я прослезилась, а потом отыскала Филиппины на карте. Я была совершенно уверена, что они расположены где-то рядом с побережьем Гаити.
Можете убедиться, что это не так.
Должна сказать, меня заинтересовала возможность увидеть деятельность Compassion International в стране третьего мира. Однако у меня имелось слишком много причин, чтобы ответить отказом. Нежелание принять приглашение было связано с определенным этапом моей жизни. В то время трое наших детей учились в начальной школе. У меня было насыщенное рабочее расписание. Действительно, я же тогда писала даже не одну, а две книги разом, потому что такая вот я сумасшедшая. Я не сразу дала согласие, потому что даты поездки совпадали с тем периодом, когда мой муж больше всего загружен работой. Конечно же, еще я боялась поехать в страну третьего мира и увидеть нищету, какой в жизни не видывала. Мало того, в то время тяжело болел отец Джона, и мы не знали, каким будет его состояние, когда настанет время уезжать.
