бы совсем не удивительно, почувствуй она, что Эди питает к этой теме отнюдь не только академический интерес.
Лилиан не спешила отводить испытующий взгляд – Эди отвернулась и снова села в то же кресло.
Ей не хотелось объяснять, почему ей на самом деле вдруг приспичило раскритиковать закон из общего права, лишающий замужнюю женщину всех человеческих прав. Тот самый закон, из-за которого женщина вроде ее матери не могла сбежать вместе с дочерьми, когда тихий пытливый мужчина, в которого она влюбилась в девятнадцать лет, проникся влиянием старших чинов своей церкви и изменился до неузнаваемости.
– Если хочешь знать, – сказала она, хватаясь за возможность уйти от темы, – я сегодня ходила на лекцию Лоры де Форс, ей и вдохновилась. – И поспешно добавила: – Мистеру Хадлу, конечно, говорить об этом не стоит.
– Хм, – Лилиан откинулась на спинку кресла, скрестив руки на груди, – не знаю, как относиться к этой женщине.
Эди кинула на нее изумленный взгляд.
– Мне казалось, уж кто-кто, а ты должна ее поддерживать. Ведь она с помощью своего авторитета борется с несправедливым заключением совершенно здравой и невинной женщины в лечебницу для умалишенных!
– В этом-то все и дело, – вмешалась Ада. – Такие, как Лора де Форс, рады на публику закидать поддержкой кого-то вроде Дороти Драер. Почтенную и, как ты сказала, невинную женщину. Но что-то я не слышала, чтобы она или еще кто-то из важных шишек суфражистской ассоциации поднимали шум, когда пропадали женщины с Белден-плейс.
От слов Ады в комнате как будто повисла зловещая туча.
– Сегодня утром Аде пришло еще одно письмо, – тихо сообщила Эди Лилиан.
Эди взглянула на Аду:
– Такое же, как и прошлые?
Та медленно кивнула.
– Полли Эдвардс. Вы, кажется, не были знакомы.
Эди помотала головой. Сбежав из дома и приехав в Сан-Франциско, они с Вайолет познакомились с несколькими обитательницами крайне злачного проулка под названием Белден-плейс. Эти женщины занимались спиритизмом, но обстоятельства вынуждали их предлагать и другие, менее благородные услуги.
Перед тем как отбыть в турне с мистером Хадлом, Эди с Вайолет пробыли в городе слишком мало, чтобы завести много подобных знакомств, но Ада и Лилиан имели в этом мирке обширные связи. Поэтому пять месяцев назад их известили, что одну их знакомую с Белден-плейс забрал полицейский под предлогом выборочного контроля за исполнением закона о бродяжничестве. Сам по себе такой арест не был чем-то из ряда вон выходящим – вот только ту женщину никто с тех пор не видел и весточек от нее не получал. Не менее тревожно было и то, что в ответ на все запросы о месте ее нахождения бюрократы стойко отмалчивались.
А потом точно так же пропала еще одна медиум.
И еще одна.
– Сколько уже получается? – спросила Эди. – Пять?
Ада покачала головой.
– С Полли будет шесть.
– И никто не знает…
– Они как будто в воздухе растворились, – произнесла Лилиан. – И никому нет до них дела. Мы с Адой не единственные писали в местную суфражистскую ячейку. Дьявол, да мы написали вообще всем, у кого может хватить влияния получить ответы. Но, очевидно, власти предержащие не желают замараться о полдюжины женщин дурной репутации!
От слов Лилиан по спине Эди пробежал мороз. Далеки ли они с Вайолет были от подобной жизни?
Ада, наклонившись через стол, взяла Лилиан за руку. Та со вздохом поднесла ладонь Ады к губам и легонько поцеловала костяшки.
В ту же секунду дверь Зеленой комнаты открылась. Из-за косяка выглянуло бледное лицо-сердечко Эммы Фостер, и Лилиан с Адой тут же отпрянули друг от друга.
Эмма, талантливый композитор, была, как и Ада, вынуждена приписывать собственные сочинения духам; всего на год старше сестер, она непостижимым образом казалась младше. Быть может, из-за того, что без музыкального инструмента под рукой от волнения теряла нить речи.
– Ах, Эди, вот ты где! – сказала она, и в ее больших голубых глазах явственно проступило облегчение. – Тебя мистер Хадл ищет. Сможешь выйти к нему в фойе? Он просил тебя поторопиться, но я не сообразила сюда заглянуть. Хотя глупость какая, ты же всегда здесь. Но, боюсь, он станет злиться, что я так закопалась. Так что, если тебе не сложно…
– Сейчас выйду, – перебила беднягу Эди, пока та не договорилась до нервического припадка. – Спасибо, что сказала, Эмма.
Та, кивнув, попятилась прочь из комнаты, а Эди наклонилась и со вздохом принялась натягивать обувь. Помимо лекций, время от времени Эди выполняла поручения мистера Хадла. У нее не было выбора, ведь место в труппе они получили благодаря Вайолет, ее сценической харизме и удивительным спиритическим талантам. Лекции в состоянии транса принимали сносно, но любимицей публики Эди вовсе не была. Приходилось отрабатывать свое содержание иными способами.
Завязав шнурки, Эди убрала ручку и еще разок пробежала взглядом тетрадную страницу, где набросала основные тезисы своей лекции. Там еще многого не хватало, но у нее хорошо получалось додумывать прямо на сцене – просто давать речи литься, а не прописывать заранее каждое слово. Отец точно так же готовил проповеди.
Вырвав страницу из тетради, Эди сложила ее, спрятала в потайной карман платья, к шелковому кисету с травами, и, наскоро попрощавшись с Адой и Лилиан, направилась в фойе.
* * *
Мужчина средних лет с впечатляющего размера усами и круглым красным лицом зашагал к ней по ковру, устилавшему фойе театра «Метрополитен».
– Эди! Как хорошо, что ты пришла!
– Мистер Хадл, – Эди протянула ему руку. Он коснулся губами ее перчатки – шлейф сигаретного дыма, пропитавшего его сюртук, защекотал Эди нос. – Сэр, как покупают сегодняшние билеты? Надеюсь, наша особая гостья не передумала.
Хмыкнув, мистер Хадл заговорщицки подмигнул.
– Нет-нет, не передумала. И сегодня нас посетит не только твоя Мэри Саттон. Если не возражаешь, у меня будет для тебя еще одно поручение.
– Хорошо, мистер Хадл. Если я смогу посмотреть выступление Вайолет.
– Конечно, ты будешь свободна как птица… о, а вот и наш юноша! Как вовремя!
Двери фойе с тихим шорохом открылись, и загривок Эди обдул холодный воздух. Она обернулась, чтобы поздороваться с гостем, но, едва заметив всклокоченную копну черных кудрей, тут же отвернулась обратно.
– Мистер Хадл! – Какой знакомый южный выговор с протяжными гласными. – Очень рад знакомству, сэр. Простите, что заставил вас ждать. Не поверите, спустила клятая покрышка.
– Ничего страшного, молодой человек! – дружелюбно ответил мистер Хадл, направляясь ему навстречу. – Вот скажите, это я постарел или ваши с каждым годом все молодеют?
– Сэр, мне в следующем месяце исполнится восемнадцать. И уверяю вас, мой редактор убежден, что я более чем…
