частности в Ленинграде (А. Житинский, Н. Каттерли].
Но, как ни странно, повести Льюиса о детях и фавнах, о великанах и гномах etc. уводят нас не в детство (страшновато впасть в детство!] – нет, они просто подводят нас к Вечности. Точнее, учат не бояться ее, учиться воспринимать ее начатки – в меру наших возможностей.
Фэнтези школы Дж. Р. Р. Толкиена, напротив, старается держаться как можно дальше от домашнего уюта у камина с корзинкой и лежащей в ней кошкой с котятами. Хотя эти Бэггинсы, кто их знает, быть может, они и состоят в дальнем родстве с племянником чародея, мальчиком Дигори из заброшенного дома в Лондоне, с которого началась Нарния К. Льюиса.
Но для Толкиена важнее всего то, что волшебную страну придется защищать в кровопролитных войнах.
И в целом эта школа уводит нас совсем в другие дебри: вдаль, в эпос, в подкурганный археологический культурный слой. Ужасны гоблины и орки, но победить их необходимо и возможно – вот первый и основной тезис многотомного «Властелина колец», написанного перед Второй мировой.
Но Толкиен (он ведь понимает, что победы в мировых войнах бывают пирровы, во всяком случае для культуры], как и Льюис, считает, что после великих побед кончится и эпоха великой культуры. Уплывают за море прекрасные эльфы, прячутся в подземно-самоцветную Морию гномы… А море эльфов и огненный мир гномов – ведь это из все той же Вечности.
Тут поневоле вспоминается и сон Алексея Турбина о преддверии рая, в который попали и ротмистр Жилин, и полковник Най-Турс – или просто (белые ли, красные] герои, павшие в бою (М. А. Булгаков «Белая гвардия»]. Да, таким и был прошедший XX век, он был веком эпических войн, и он уже уходит в вечность.
Правда, годы от 60-х до начала 90-х были временем перемирия и отдыха. Многие наши соотечественники тогда как бы уснули наяву и видели коллективные сны (об этом в «Снюсь» А. Житинского]. И проснулись они от хорошо знакомого им издавна ритмичного шума: «Вы слышите, грохочут сапоги» (Окуджава].
А уверены ли вы, читатель, в том, что мы живем в настоящем XXI веке? Может быть, пока – всего лишь еще в некоем междувременье, где властвуют «Три толстяка» Ю. Олеши?
Нечто подобное было и перед «настоящим, не календарным» XX веком (с середины 90-х и по 1922 год]. И тогда ведь господствовали толстосумы и всяческие лавочники (иногда и с большой буквы]. Но властвовали они – до революции – почему-то гораздо спокойнее и увереннее, чем сейчас. И это мнимое спокойствие способствовало всплеску великой (в частности, русской] культуры.
Но каков бы ни оказался, каким бы ни предстоял людям XXI век, перед ним все и вся заранее трепещет – власти, клерки в синих и белых воротничках, и лавочники, и настоящие труженики.
Беспечны только большие фирмы с их блестящими корпоративами. (Видела я как-то раз в парикмахерском салоне, какую изумительную прическу в стиле рококо из локонов соорудили на головке одной милой девицы для подобного ужина.]
И еще беспечна богема – в том числе и писатели фантасты. Как говаривал один персонаж[2] «Снюсь» А. Житинского: «Чтобы иметь успех у видящей сны публики, нужно уметь шевелить листья. (Когда они так шелестят, то и триллер приятно посмотреть.] Но не дай Бог пошевелить корни. Проснутся в полном негодовании».
Попов Алексей
Родился, учился, женился, служил, работал; не имею, не состоял, не привлекался. Имею склонность к написанию рассказов и повестей, иногда стихов. Состою в городском ЛИТО «Жемчуга». Мой актив: стихи в альманахах «Оленегорские жемчуга», фантастические повести «Однажды в будущем», «Возмездие», «Ледниковый период», сборник рассказов «Первая рыбалка».
От автора
Зимой на озере
Группа людей, одетых тепло, по-зимнему, небыстро продвигалась гуськом по тропинке, пробитой в глубоком снегу. У каждого из путников был непременный рюкзак: у кого в рыбацких санках-волокушах, тащимых сзади на веревке, привязанной к поясу, а у кого и прямо на плечах. В рюкзаках мирно соседствовали снасти для лова, складные стульчики, черпаки, дежурные бутерброды и небольшие термосы с горячим чаем. Еще в санках имелись самые необходимые для зимней рыбалки устройства – ледобуры. Лед на озерах уже приличный, и колотить его топориком или долбить пешней себе дороже: много лишнего шума и больше бестолковой работы. Пока прорубишь лунку, обязательно забрызгаешься. Значит, и будешь ходить на морозе все оставшееся время, вплоть до домашнего тепла, с ледышками на одежде от замерзшей влаги…
Рыбаки шли молча, устало. Уже целый час длился их поход по заснеженному льду озера при надоевшем встречном ветре, который мало располагал к шуткам и рыбацким байкам, произносимым балагурами еще в начале пути. Вышли затемно, задолго до рассвета – очень короток день зимой на севере, и, чтобы рационально использовать светлое время для рыбалки, нужно заранее прийти на место лова.
Наконец впереди, в утренних сумерках и тумане у открытой воды неясно замаячили людские фигуры – дошли!
Озеро в этом месте делится на две части, соединяющиеся неширокой, но быстрой протокой, не замерзающей даже в сильные морозы.
На льду, у самого края полыньи, поодиночке и кучками расположились рыболовы, сидящие на ящиках и складных стульчиках у пробуренных лунок. Невзирая на колючий ветер, они упорно трясут хлыстиками коротких зимних удочек над темной водой в томительном ожидании начала клева. Чуть поодаль от ледовой кромки, где лед покрепче, стоят немногочисленные палатки любителей рыбалки в более комфортных условиях.
Клева еще нет, но опытные рыбаки знают, что рыба сюда подойдет обязательно. Здесь, в открытой воде, больше, чем в других местах водоема, кислорода и разной съедобной живности, и рыба это понимает. Вот только когда ее подход случится и будет ли она клевать, точно никто не скажет…
Поздоровавшись с пришедшими ранее, прибывшие путники с удовольствием сбросили с плеч затяжелевшие рюкзаки, расчехлили ледобуры и, осторожно передвигаясь по тонкому льду, определились с местом ловли. Засверлились без перекуров – отдохнуть и перекурить можно будет и после запуска удочек. Настоящие рыбаки – народ серьезный, с многолетней практикой: все делают грамотно, движения размеренны, экономны, без лишней суеты.
Уже окончательно рассвело. Время ожидания клева тянется ужасно медленно. Но вот по сидящей толпе удильщиков прокатилось волной веселое оживление: появились первые, еще неуверенные поклевки и серебристые рыбки уже кое-где забились на льду, радуя души рыболовов.
Раздался нарастающий рев мотора – это запоздалый снегоход привез в нартах еще двоих рыбаков. Высадив пассажиров с
