Как ево все уважают, как принимают… Ты, Коська, Серика держис! Серик плохому не наущит…
– Серик Шаркибаевич, а как вы писателем стали? – задал Санин волновавший его вопрос.
Корытных и директор вышли на перекур, и Шаркибаев смело поделился опытом:
– Э-э, снащала дал десять тысящ один казахский писател. Он мой расскасы записал. Потом дал десять тысящ редактор «Жужасы». Он книга «Горящий степ» напещатал. Умный щеловек сказал: «Серик, нада русский перевот…» Дал ещё десять тысящ русский писател, он перевёл. С двумя книг меня в Союс приняли…
– А что вы сейчас пишете? – спросил Санин, полагавший, что настоящий писатель ни дня без строчки жить не может.
– Э-э, защем? Много пишеш – голова болит! – захихихал Шаркибаев. – И так всё хорошо! Болше меня писател в области нет! Выступат совут, ладоши бьют, достархан накрывают, бакшиш дарят… Ты, Коська, Серика дершис! – повторил он. – Сам болшой писател будеш!
Провожая их из совхоза, директор и впрямь загрузил в багажник «Волги» дары: тушку барашка, ящик помидоров, мешок сахара, бурдюк кумыса.
У КПП родной части Шаркибаев высадил Санина и Корытных, сказал им на прощание свою коронную фразу: «К штыку приравняем перо! Держите свяс с военкоматом!» – И уехал.
Корытных и Санин отправились в ближайшую пивнушку – «лакирнуть» достархан. Пиво в казахском городе, в отличие от любого российского, всегда имелось в наличии и продавалось без очереди.
Отхлебнув истекающего белой пеной напитка, Санин передал Корытных разговор с Шаркибаевым и спросил со всем жаром юности:
– Витя, разве в Союз ради достархана вступают или бакшиша? Что это за писатель, который одну книгу написал, и то не сам?
– Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать… – обгрызая плавник леща, строкою классика отозвался Корытных.
– А как же тогда: «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон»?.. Или: «Поэт, не дорожи любовию народной»?
– Погоди, обожжёшься, как я, станешь делать, как Шаркибаев!
Корытных поведал, что его одобренная к изданию книга стихов уже пять лет лежит в Алма-Ате в издательстве и никак не может попасть в план.
– Взятку просят! А у меня денег нет. Семья, трое детей… Да, и не казах я, как видишь…
Он поглядел на загрустившего Санина и обнадёжил:
– Ты, наследник Паустовского, нос не вешай! Ты меня на десять лет моложе. Запас возраста есть! У тебя всё ещё может получиться… Только стихи писать не бросай!
– Да уж, не брошу! Если и стану членом Союза, то не так, как Шаркибаев! – пообещал Санин. – И, конечно, не ради миски чечевичной похлёбки…
Корытных печально кивнул:
– Ну, попробуй…
Вскоре Санина перевели служить в другой гарнизон, находившийся на территории РСФСР.
О дальнейшей судьбе казахстанских знакомых ему ничего не было известно, пока однажды на челябинском автовокзале он не столкнулся с рабочим поэтом Дуняшиным.
Это случилось уже после распада Советского Союза, когда Казахстан обрёл суверенитет.
Дуняшин, как оказалось, недавно переехал в мордовское село, на свою историческую родину. Теперь ехал в Казахстан оформлять какие-то документы.
– Виктор Михайлович Корытных год назад погиб… – горько сообщил он. – Пьяным замёрз на автобусной остановке…
– Как же так? Он ведь запойным не был!
– Не был, да стал. С горя, что не сумел пробиться. Книгу свою так и не смог издать. Когда СССР приказал долго жить, с работы его казахи попёрли… Жена ушла… Вот и запил.
– А Шаркибаев жив?
– Что ему, баю, сделается? Местный классик! Живее всех живых!
– Так же собирает дары со всех, с кого может?
– Точно! Только теперь уже не совхозы трясёт, а местных фермеров и олигархов!
– Калымханов небось член писательского Союза? – поинтересовался Санин.
Дуняшин удивился:
– Ты и его помнишь? Конечно, и давно. Он – правая рука и ученик Шаркибаева. Ждёт момента, чтобы своего наставника подсидеть… А ты как?
– Служу России…
Подполковник Санин уже несколько лет как носил в кармане красную книжечку члена Союза писателей. Его приняли безо всяких взяток, как автора пяти книг.
Но, посмотрев на седого как лунь Дуняшина, не имеющего своих книг и осевшего в глухой деревушке без каких-либо перспектив, ничего об этом не сказал.
Да и чем было хвастать: никаких льгот и преференций членство в Союзе теперь не давало: ни внеочередных публикаций в журналах и издательствах, ни повышенных гонораров, ни командировок за счёт литфонда, ни отдельного кабинета…
Но ведь и стремился в Союз писателей Санин вовсе не за этим!
Не сказал он Дуняшину и про то, что сам теперь руководит областным литературным объединением, и молодёжи среди слушателей немало…
Тут объявили отправление автобуса. Они обнялись, и Дуняшин уехал.
На следующем занятии своего лито Санин рассказал начинающим о судьбе знакомых поэтов, долго талдычил им о том, какое это непростое дело – остаться писателем и человеком, несмотря ни на что.
Прощаясь с воспитанниками, он произнёс неожиданно всплывшую в памяти фразу:
– К штыку приравняем перо! Держите связь с военкоматом!
– Зачем это? – удивились юные дарования.
– Обстановка в мире напряжённая… – сказал подполковник Санин.
2019
Примечания
1
Командир отделения (курс. жарг.).
2
Военно-врачебная комиссия.
3
Военно-политическая академия имени В.И. Ленина.
4
Полушерстяное обмундирование.
5
Товарищи (англ.).
6
Военное авиационно-техническое училище.
7
Если ты такой умный, покажи мне твои деньги (англ.).
8
Потаскуха (чеченск.).
9
ДОСы – дома офицерского состава.
10
Запасной командный пункт.
11
Наземные радиомаяки, расположенные в двух сторон от взлётной полосы. Служат для определения курсового угла летательных аппаратов.
