Вот почему я любил именно крамп. Он заставлял меня чувствовать себя настоящим, живым. Я будто раздевался перед своими зрителями, и при этом с меня не слетало ни лоскута одежды. Если любой другой вид танца — это игра, искусство, и ты можешь притвориться кем угодно, то здесь ты остаешься наедине со своими демонами. Борьба продолжается на протяжении всех минут, что играет музыка. И если ты хоть на секунду позволишь им овладеть тобой — это будет одновременно твоим триумфом и поражением. Важно соблюсти ту грань, когда ты даришь свои эмоции, но не душишь ими, вызываешь восхищение и уважение, но не страх и ненависть.
«Тысячу раз я искушал судьбу,
Тысячу раз я играл в эту игру,
Тысячу раз я говорил:
«Сегодня, сегодня, сегодня»»
Когда музыка стихла, я с улыбкой спросил у запыхавшегося Демида:
— Ну как?
Тот перевел на меня чуть ошарашенный взгляд и выдавил сквозь рваные выдохи:
— Это было…вау…просто…нет слов.
— Добро пожаловать в мой мир, — хмыкнул я, — Это тебе не контемп и не экспериментал. Здесь всё сурово и жестко. Но оттого ярко и живо.
— Это я уже понял. Нужно будет чуть активнее рассмотреть этот стиль. Правильно всё же Данчук делает, что учит всё.
— Я тебе об этом давно говорил, — заметил я, натягивая кофту.
Кожа была чуть влажной и липкой и от того ткань неприятно липла к телу. Поморщившись от этого ощущения, я кивнул Дэму:
— Собирайся, уже поздно. Хватит с тебя на сегодня открытий.
— А ты изменился, — заметил Кот, когда мы сидели уже в машине, — Будто успокоился.
— Так и есть, — не стал я спорить, — Танцы всегда успокаивали меня.
— Нет, тут другое, — прищурился друг, — Пока не знаю, что именно. Но я пойму.
Хмыкнув, я промолчал, сосредоточив свое внимание на дороге. Если этому Шерлоку больше заняться нечем — флаг в руки и попутный ветер.
* * *
Елена мерила шагами просторную гостиную, и чуть кусала губу, напряженно о чем-то размышляя. Стрелка часов уже приближалась к десяти вечера, а её муж все еще не приехал. Но нервничала девушка вовсе не из-за этого. К задержкам супруга она уже давно привыкла, и пустая большая квартира больше не пугала. Ей это даже в какой-то степени нравилось — возможность остаться наедине с собой
