порядком наскучила, Донатьен надумал вернуться во Францию: возможно, за два года там успели подзабыть о нем и его похождениях?
– Я приму и прощу тебя, – ответила на его послание верная жена.
Воодушевленный этим обещанием и зная, что Пелаги не обманет, маркиз де Сад тайком вернулся во Францию, в Прованс.
Не стоит думать, что большой затейник Донатьен Альфонс Франсуа за время, проведенное в Италии, сильно изменился. Он сам отправился в Лион и привез оттуда нанятых им новых слуг – пять смазливых молоденьких девиц и юношу-секретаря пятнадцати лет. Естественно, даже при определенной ограниченности ума, Пелаги было не очень трудно догадаться, для чего нужны такие слуги и что именно намеревается делать с ними ее законный супруг и отец ее детей. Однако маркиза не сказала ни единого слова. Наоборот, она с большим тактом и теплом относилась к «бедняжкам», как называла новых слуг, с которыми господин маркиз устраивал дикие сексуальные оргии. Сама госпожа маркиза в них участия никогда не принимала.
– Она добра, как ангел, – впоследствии рассказывали «слуги» маркиза.
Верная жена, как могла, старалась сохранить в полной тайне все то, что происходило в замке, но по округе уже расползались самые невероятные слухи, создававшие легенду о маркизе, как о новой Синей бороде. Одни утверждали, что видели в саду замка человеческие кости и черепа, другие рассказывали, как в деревнях пропадают дети, а третьи прямо говорили:
– Маркиз – отравитель и людоед!
– Отчего ты никак не желаешь развестись с этим чудовищем, своим мужем? – постоянно с раздражением спрашивала мать Пелаги. И этот вопрос она задавала все чаще и чаще. Верная супруга только молчала в ответ.
Тогда мадам де Монтрей, уже имевшая довольно сильные связи, начала плести против маркиза собственный заговор, который увенчался успехом.
– Вы получите поддержку самого короля, – обещали ей знакомые царедворцы, опуская в карманы туго набитые золотом кошельки.
Наконец свершилось то, о чем столь долго мечтала теща маркиза – без какого-либо суда и следствия Донатьена Альфонса Франсуа, маркиза де Сада приговорили к пожизненному заключению. Приговор обжалованию не подлежал, поскольку его подписал сам король Франции Луи XVI. В ту же ночь маркиза арестовали и без каких-либо объяснений препроводили в крепость.
«Вот моя месть!»
Маркиз оказался в заключении в 1777 г. Опасаясь столь необычного узника, власти запретили в первые годы заточения любые свидания супругов де Сад. Тогда маркиз и маркиза стали писать друг другу частые, полные любви и невыразимой тоски письма. Однако случилось так, что Донатьена постигла болезнь – множество экспертов говорят о его психическом нездоровье, болезненных фантазиях и даже выделяют определенные периоды развития заболевания. Хотя бы по его письмам к жене.
Дело в том, что по мере развития болезни стал изменяться их настрой, тон маркиза и содержание посланий: психиатры современности четко ставят диагноз и говорят о необходимости лечения. Но кто тогда обращал внимание на подобные вещи, даже если это касалось маркизов? Особенно упрятанных за решетку в крепость по приказу самого короля!
Пелаги пережила ужасное время. Она никак не могла понять, отчего вдруг стали портиться отношения с мужем? Отношения с родственниками испортились очень давно, и маркиза даже решилась на необычный поступок.
– Я подаю на вас в суд, мадам, – заявила она собственной матери.
– За что? – недоуменно и рассерженно воскликнула та. – За то, что я освободила тебя от этого чудовища?
– Нет, мадам. За то, что вы разлучили меня с любимым мужем, а отца с детьми.
Наконец в 1781 г., после скандалов и долгих разбирательств, супругам де Сад разрешили свидания. Однако болезнь маркиза, находившегося за решеткой, уже зашла довольно далеко. По свидетельствам историков, на первом же свидании с женой Донатьен обвинил Пелаги в том, что она закрутила бурный роман с одним из его бывших секретарей.
– Я знаю, ты сожительствуешь со своей кузиной, – зло шипел и раздражался маркиз. – Признайся, это так, да?
– Нет, нет, о чем ты вообще говоришь? – пыталась переубедить его верная жена, страдания которой еще не закончились.
– И скажи, отчего ты столь вызывающе одета? – отступив на шаг, презрительно оглядел ее супруг. – Перестань носить эти яркие тряпки, иначе я вообще откажусь видеться с тобой!
Свидания с мужем произвели на несчастную жену столь сильное впечатление, что она решила уйти в монастырь.
– Я стану жить за монастырскими стенами и молиться за Донатьена, – сказала Пелаги. – А когда он все-таки выйдет на свободу, я верю в это, то вернусь к нему чистой и непорочной!
Свидания прекратились. В 1784 г. маркиза перевели, как опасного государственного преступника, в Бастилию, хотя раньше он содержался в Венсенском замке. Именно тогда началась его сумасшедшая писательская карьера. В своих трудах маркиз презрительно и легко попирал любые запреты и записывал свои болезненные сексуальные кошмары, выдвигая новую теорию «подчинения природе» – согласно ей, партнерами в сексе могли стать все, кто только нравился. Вплоть до матери или даже кошки!
Сидя в тюрьме, Донатьен де Сад написал пятнадцать томов. Тогда же анонимно опубликовали «Философию будуара» и «Жюстину, или Несчастья добродетели». Свой главный труд жизни – «120 дней Содома», – выполненный каллиграфическим, мельчайшим почерком на свитке бумаги длиной в двенадцать метров, маркиз, как опытный заключенный и истинный нелегал, вынес из Бастилии на себе, на теле. Ему повезло: за десять дней – всего за десять дней до штурма Бастилии! – маркиза перевели из каземата в лечебницу для умалишенных Шарантон. Значит, судьбе было угодно сохранить и автора, и его необычный труд? Кстати, по мнению мадам Пелаги, написанные ее мужем книги являлись основной причиной, по которой маркиза де Сада не желали выпустить из заключения: она постоянно умоляла его не писать, однако никакие ее доводы не смогли на него подействовать.
Из тюрьмы и сумасшедшего дома маркиза освободила Великая французская революция. Вечером Страстной пятницы 1790 г. почти пятидесятилетний, изрядно облысевший, невообразимо растолстевший, совершенно ничем не напоминавший прежнего стройного красавца маркиз де Сад вышел на свободу. С трудом переставляя непомерно распухшие ноги, одетый в лохмотья бродяга пришел в монастырь, где обещала ждать его верная жена Пелаги.
Здесь Донатьена ждал жестокий удар: супруга успела примириться с родственниками за время его долгого пребывания за решеткой и отказалась увидеться с ним.
– Мадам просила передать, что намерена развестись с вами, сударь, – сухо сообщила пожилая монахиня в зарешеченное оконце, прорезанное в калитке монастырских ворот.
Окошечко захлопнулось, стукнув так, словно поставило точку на прежней жизни маркиза. Боже, ведь они прожили вместе двадцать семь лет! Счастливо или нет, это другой вопрос, но он любил ее, и она
