ужасную бурю, чтобы защитить своих деток. Она хотела быть хорошей птичкой.
— Да, поведение. Чудесное слово для большой девочки. Мы все просто ведем себя так, как нам назначила природа. Никогда не жалей об этом и никогда не жалей, что у тебя золотое сердце.
— Я просто хотела помочь девушке.
— Знаю, птичка. За это я тебя и люблю. Но девушке ничего не угрожало.
— Она хорошая актриса?
— Именно так.
— И кровь ненастоящая?
— Ага.
— А мы будет еще играть? — Ей не понравилось то, что случилось сегодня, но ведь игра их особое время. Не хотелось, чтобы она кончилась.
— Думаю, ты становишься слишком непредсказуемой. Надо найти кого-нибудь другого вместо тебя. Может, взрослого.
— Ну пожалуйста, папа! — Она заплакала. — Я все равно хочу играть. Я не буду выходить из машины.
Он долго смотрел на нее, уже не страшный волк, каким был в парке, а ее папочка.
— Посмотрим. Должен признать, что все стало немного однообразным и скучноватым. Твоя реакция — это что-то новое.
Она улыбнулась и поглубже зарылась в постель. Он поцеловал ее и вышел. До нее донесся разговор — папа и мама о чем-то тихо говорили, — потом хлопнула входная дверь, и машина отъехала от дома, как всегда после игры.
Раньше Рени верила всему, что говорил папа, но теперь она уже знала, что он не всегда говорит правду. И теперь, в глубине души, она сомневалась, что он сказал правду о девушке.
ГЛАВА 8
Наши дни
Ветер дул так сильно, что вгонял песчинки между зубов. Рени забралась во второй микроавтобус и молча села, стараясь унять дрожь; сердце колотилось после встречи со взглядом отца. Казалось, что ситуация под контролем, но он застал ее врасплох.
Она не узнала его. Какой же он старый.
Дэниел проскользнул внутрь и сел на откидное сиденье рядом. Черный костюм, белые манжеты, черный галстук, темные очки сдвинуты на макушку. Она не стала снимать очки, чувствуя себя за ними в большей безопасности.
— Вы неподходяще одеты для пустыни, — сказала она наконец, выбрав безопасную тему для разговора.
— Мне уже сказали.
Он говорил что-то еще, но ей было сложно сосредоточиться. Что-то о том, что поедет в другом микроавтобусе с ее отцом, а она в следующей машине. О спутниковом телефоне, которым будет пользоваться, когда пропадет сотовая связь. Если найдется тело, придется вызвать группу для обследования места преступления.
Несмотря на свой костюм, он хорошо подготовился.
Она кивнула, не слушая. Видимо, удовлетворенный ответом, он вышел. Один из охранников уселся на водительское место и спросил, не хочет ли она сидеть впереди.
— Нет.
Она уже немного успокоилась и заметила тревожный взгляд, брошенный водителем через плечо, прежде чем караван из двух машин тронулся. Он попытался завести разговор, но скоро сдался. Она была благодарна за эту попытку, понимая, что ситуация неловкая, с какой стороны ни посмотри. Что можно сказать дочери серийного убийцы? Спустя несколько минут молчания он включил какую-то музыку и сосредоточился на дороге.
Вскоре машины съехали с асфальта и поехали по грунтовым дорогам, сначала широким и ровным, но чем дальше, тем все более ухабистым, узким и заброшенным. Поверхность дороги напоминала стиральную доску, и от тряски машина дребезжала всеми своими деталями, то ныряя вниз, то выскакивая на подъем. Они огибали невысокие горы, набирая высоту, и равнина пустыни расстилалась все шире внизу. Мимо промелькнула брошенная хижина с заколоченными досками окнами и провалившейся крышей.
Машины медленно ползли вверх еще целый час, пока передняя, с Дэниелом и отцом, не остановилась среди гладких валунов, настолько высоких, что они отбрасывали тени даже здесь, в этом лишенном теней ландшафте. За валунами земля обрывалась, и внизу расстилалась туманная котловина, окруженная нагромождениями сливающихся с небом гор.
От ровной площадки вверх уходила едва различимая тропа. Ближайшая вершина казалась высшей точкой, но, скорее всего, так только казалось. Рельеф пустыни обманчив. Почти как сама жизнь. Кажется, ты уже пришел, а на деле нужное место всегда где-то дальше.
Рени прожила в этих краях достаточно долго и знала, как тело реагирует на высоту. Они поднялись, но высота не слишком большая, около пяти тысяч футов[5]. Место казалось странно знакомым. Не дежавю, а нечто похожее на эхо. Она вспомнила карту на стене своей хижины — может, это одно из уже обследованных мест? Но нет, точно нет.
Она сидела в микроавтобусе одна.
В какой-то момент водитель вылез, но она даже не заметила. Помня, что случилось с напарником в ФБР, каждый такой момент вызывал подозрения, каждая ошибка заставляла сомневаться в себе.
Водитель разговаривал с другими охранниками. Хотелось оттянуть встречу с отцом как можно дольше, и в то же время хотелось покончить с этим как можно скорее. Она вышла наружу и, выпрямившись, глубоко вдохнула, и огляделась по сторонам, избегая взглядом микроавтобус с отделенным решеткой задним сиденьем.
Высокогорная пустыня, синее небо, ветер, прижимающий платье к телу, и яркое, выжигающее глаза солнце. Узкая тропа тянулась вдоль кромки обрыва, такого крутого, что возникало неуютное чувство, словно летишь в самолете.
Дверца тюремного микроавтобуса отъехала в сторону, и Дэниел, уже в темных очках, вышел наружу, отец за ним. Бенджамин Фишер был в оранжевом комбинезоне, с кандалами на руках и ногах. Она не сомневалась, что, если бы не ветер, не раздалось бы ни звука. Все затаили дыхание в ожидании ее реакции. Рени не сменила позу и не отвернулась, и ощутила знакомое оцепенение, защищавшее ее в таких ситуациях.
Это был не тот человек, которого она знала ребенком. Это мог быть кто угодно. Отец всегда был худощав. Теперь у него был живот, свисавший поверх цепей. Ему было шестьдесят четыре, но выглядел он старше. Тридцать лет оказались одновременно и долгими, и короткими. Кто этот человек? Может, ее отец сбежал из тюрьмы много лет назад и его место занял самозванец? Но голос ничуть не изменился, несмотря на годы.
— Птичка?
Детское имя потрясло ее больше, чем его внешность.
— Не называй меня так.
— Ты всегда будешь моей милой маленькой птичкой. — Он смотрел на нее с гордостью. От этих претензий на отцовские чувства по венам побежал адреналин, угрожая вывести из режима самосохранения. В то же время она чувствовала присутствие Дэниела — он стоял в нескольких футах, давая им место, но не слишком много.
— Ты стала похожей на мать, — сказал Бен.
— Не думаю.
— Да-да.
— А ты состарился
