на Шпицберген
Спустя некоторое время Русанов снова писал о достоинствах своей будущей жены: «Дорогой Андрей Петрович, Вы спрашиваете о нравственных качествах моей невесты. Если бы я не знал, что у нее очень хороший характер, то я не предложил бы жить всем вместе.
Француженки, воспитанные в хорошей семье, получают строгое воспитание вообще и привыкают повиноваться сначала родителям, а потом мужу. Я, конечно, никогда не потребую от моей жены повиновения, но я знаю, что она будет очень хорошая жена и мать.
Обладая очень хорошим характером, она в то же время энергична и умеет хорошо работать. Ее знания являются для меня в высокой степени полезными и необходимыми. Никогда я один не смог бы сделать то, что легко могу делать теперь, работая совместно. Научная важность нашего союза неоценима, громадна. Добавлю, что я знаком с моей невестой четыре года… Профессора очень довольны моим выбором. Мне говорят, что с такой женой я буду счастлив. Со всех сторон я слышу о ней самые хорошие отзывы».
Дело шло к свадьбе, но ее пришлось на время отложить: Русанов готовился к очередной полярной экспедиции. Жюльетта, уставшая от постоянных разлук, пожелала ехать вместе с ним. Владимир Русанов не стал возражать. Оставалось лишь получить разрешение от организатора экспедиции — Министерства внутренних дел России.
«…Я со своей стороны находил бы весьма полезным и желательным участие в экспедиции французской гражданки Жюльетты Жан, окончившей естественный факультет Парижского университета и в настоящее время состоящей студенткой медицинского факультета… То обстоятельство, что мадемуазель Жан — француженка, едва ли может служить препятствием в экспедиции, так как она моя невеста, и только отсутствие времени, обусловленное подготовкой к экспедиции, помешало состояться нашей свадьбе теперь», — указывал Владимир Русанов. Чиновники дали добро.
Из Парижа Владимир Русанов и Жюльетта Жан прибыли в Архангельск. Краевед Ксения Темп, в 1912 году выпускница женской гимназии, которая показывала француженке Архангельск, впоследствии вспоминала: «Почему-то многие представляют Жюльетту Жан хрупкой, изящной парижанкой — совсем не так. Она была крупная, высокая, примерно одного роста с Русановым, и ходила, держась прямо, как солдат… Владимира Александровича она, конечно, обожала, и ее появление в той последней экспедиции, конечно, не было случайностью… Нет, она не была легкомысленной изящной парижаночкой».
Покинув Архангельск, участники экспедиции отправились в Александровск-на-Мурмане (ныне город Полярный), а оттуда уже в июле 1912 года стартовали на «Геркулесе». Через неделю шхуна подошла к Шпицбергену. Официально экспедиция на «Геркулесе» организовывалась для разведки угольных месторождений на «ничейном» архипелаге Шпицберген, с тем чтобы «застолбить» месторождения каменного угля, что сулило России в будущем большие деньги.
Экспедиция провела обследование угольных залежей, и на месте открытых месторождений поставила 28 заявочных столбов. Уже на следующий же год на основании данных, полученных экспедицией Русанова, Россия на Шпицбергене начала разработки каменного угля.
«Геркулесу» следовало возвращаться домой, тем более что недобрым знаком послужило исчезновение длинноухой собаки Тампе, любимицы команды. Однажды матросы отправились к берегу на шлюпке, и Тампе первой выскочила на землю. Она добежала до вершины холма, обернулась, залаяла, умчалась прочь и пропала. Раньше Тампе всегда возвращалась…
Отправив с попутным норвежским пароходом трех членов экипажа (горного инженера Рудольфа Самойловича, зоолога Зенона Сватоша и заболевшего боцмана Александра Попова) с отчетом в Россию, Русанов дал на материк телеграмму: «Юг Шпицбергена, остров Надежды. Окружены льдами, занимались гидрографией. Штормом отнесены южнее Маточкина Шара. Иду к северо-западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток. Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим по пути островам: Уединения, Новосибирским, Врангеля. Запасов на год. Все здоровы. Русанов». Это его известие стало последним…
Шхуна «Геркулес»
В январе 1914 года Совет министров дал указание Морскому министерству России начать поиски сразу трех пропавших арктических экспедиций — Владимира Русанова, Георгия Брусилова и Георгия Седова. Впервые в мировой истории использовалась полярная авиация. Увы, поиски не дали результатов. В том же году на розыски «Геркулеса» направили барк «Эклипс» норвежского полярного исследователя Отто Свердрупа, но судно вмерзло в лед и не смогло продолжить поиск…
Отец Жюльетты умер в конце 1913 года, не дождавшись дочери, мать Жюльетты умоляла полярного исследователя Руаля Амундсена в 1918 году спасти дочь и зятя: «…Господин Амундсен, извините меня за смелость, но я прошу Вас сообщить мне, не намерены ли Вы проявить участие к судьбам моих дорогих детей: дочери и моего зятя, к судьбе их товарищей и попытаться отыскать их следы в Арктике. Я знаю от своего зятя, что капитан, который вел их судно, сопровождал Вас в Вашей замечательной экспедиции, во время которой Вы достигли Южного полюса. Прошу Вас принять выражение моих самых почтительных чувств и мои самые искренние приветствия. Вдова Жан-Сессин».
Кстати, капитана «Геркулеса» Александра Кучина на берегу ждала невеста. Весной 1912 года он сообщил о помолвке: по возвращении намерен надеть обручальное кольцо на руку дочери норвежского литературного критика Паульсона.
Следы экспедиции Владимира Русанова удалось обнаружить лишь в 1934 году близ берега Харитона Лаптева на безымянном островке, который теперь зовется островом Геркулес. Были найдены деревянный столб с вырубленной надписью «Геркулес — 1913» (ныне он находится в экспозиции Музея Арктики и Антарктики), а также различные предметы русановцев, в том числе серебряная ложка с инициалами Жюльетты Жан…
Как погибла экспедиция — неизвестно до сих пор. Вот уже более 100 лет эта тайна, в которой оказались сплетены и научная драма, и любовная трагедия, продолжает волновать людей…
Бухта в честь любимой
«Милая, дорогая моя Веронька. Судьба привела еще несколько строк тебе написать, не знаю только, дойдут ли эти строки до тебя… Вот неудачный год, уже лето кончается, а льды все еще не дают возможности двигаться дальше. Думаю все-таки в начале августа выбраться из этого лабиринта льдов. Я совершенно здоров и бодр, милая детка, чувствую себя хорошо, только уж очень скучаю по тебе. Чем больше смотрю на твой портрет, тем сильнее скучаю и грущу. Люблю я тебя, моя славная Веруня, от всего сердца. Когда только я тебя снова обниму?!. Берегу себя для тебя». Это строки из письма знаменитого полярного исследователя Георгия Седова, отправленных жене 21 июля 1913 года из бухты Св. Фоки на Новой Земле.
Георгий Седов женился на Вере Валерьяновне Май-Маевской за два года до экспедиции на Северный полюс. Они познакомились в Петербурге в Мариинском театре. Вера Май-Маевская, дочь генерала, была в тот день на «Лебедином озере». На сцене, как облако, в белом луче света царила блистательная Анна Павлова, публика
