координаты места, где точно находится золотохранилище. Поэтому теперь журналист для них – самый ценный объект, с которого нельзя спускать глаз. Ну и, естественно, когда у них всё получится, самое простое решение – убить Орлинского.
Мог ли Кичиро попасть в то же подземелье после Юрия? Теоретически – да, мог, не исключена такая возможность. А это значит, что, увидев разобранный паркетный пол и открытый тайник в кабинете, Кичиро сделает единственный и правильный вывод, что в руках у журналиста Орлинского находится очень важный предмет, который нужен для доступа в золотохранилище.
Юрий размышлял об этом, собирая рюкзак для самого важного похода к Карамкенской Короне. Туда, где должна наступить развязка всей этой эпопеи, ради которой уже столько всего сделано и из-за которой столько всего произошло. Помянул добрым словом и Зинаиду Ивановну Богданову – ведь именно после разговора с этой женщиной Орлинский принял решение стать во главе проекта «Золото Карамкена». Увы, сейчас она в коме. Юрий почти каждый день справлялся о её здоровье и слышал одно и то же – всё без изменений. Но надежда на выздоровление была, и он верил, что она поправится. Подумал и Владе Спешилове, который стал Юрию близким другом за время их совместного сотрудничества и который сейчас тоже был на больничной койке из-за совершенного на него покушения, в результате которого погибла его беременная невеста. Столько всего произошло, но за то, что сделали эти сволочи-бандиты и оборотни в погонах, с них спросят – и они ответят за всё ещё на этом свете. В этом бывший разведчик был убеждён и делал для этого всё от него зависящее.
Удивительные совпадения, сны похожие на реальность, неожиданные встречи и знакомства – это всё не просто так, и теперь Орлинский это особенно чётко понимал. И было осознание того, что как-то объяснить всё это, в том числе и таинственную «Жимолость», может только один человек, и этот человек – Утёс. И у Юрия была твердая уверенность в том, что он обязательно встретит этого неуловимого старца.
Рюкзак был уложен. Там было всё необходимое, кроме еды. Юрий положил рюкзак в шкаф, закрыл его на ключ, опустил жалюзи, включил музыку со звуками природы, лёг на кровать и прикрыл глаза. Очень захотелось немного, с часик, вздремнуть.
Прошло пятнадцать минут, и в дверь вагончика настойчиво постучали.
– Юрий! Юрий Николаевич! – зазвенел за дверью женский голос.
Орлинский поднял голову, посмотрел на часы.
– Иду!
Юрий открыл дверь. Перед ним стояла счастливая и весёлая Вика Долгова – с сияющими глазами и, что называется, улыбкой до ушей.
– Юрий, добрый день!
Орлинский улыбнулся, глядя на неё.
– Добрый, добрый! Вижу по тебе, Виктория, что добрый. Вид у тебя такой, как будто ты или самородок золотой нашла, или замуж вышла. Говори, Виктория, не жалей старого солдата! – и Юрий от души рассмеялся.
– Не угадали! Не самородок нашла и не замуж вышла. Ещё круче – папа мой приехал!
– Вот это здорово! Помочь чем?
– Да нет, всё хорошо, спасибо! Хотела вас с ним познакомить! – и Вика протянула Орлинскому пластиковый пакет. – Это вам папа просил передать.
Орлинский принял подарок и с серьёзным видом заглянул внутрь.
– Класс! Литр шикарного коньяка и килограммовая плитка чёрного шоколада! Вика-а… Вот это да! Отец у тебя – настоящий молодец. Благодарю за такой подарок. То, что надо!
– Юрий, пойдёмте, я вас с папой познакомлю. Он ненадолго прилетел, у него дела в Магадане, но он обещал каждый день приезжать сюда, в Карамкен. Папа сейчас на том самом месте на речке, где вы любите купаться, любуется природой. Пойдёмте? – и Вика состроила рожицу, при виде которой, по её мнению, отказать было невозможно.
– Конечно, идём. Вот только обувь надену, – улыбнулся Орлинский.
По дороге к Хасынке Вика, не умолкая, говорила о своем отце, самом лучшем и добром на свете. И, когда они уже практически подошли к месту, крикнула:
– Папа! Пап!..
Спиной к ним стоял высокий худощавый мужчина в белой футболке и джинсах. За долю секунды то того, как он повернулся, Юрий уже узнал его.
Человек, широко улыбаясь, пошёл навстречу дочери и Орлинскому.
– Здравствуйте, Юрий Николаевич! Рад нашему знакомству, мне дочка о вас много хорошего рассказывала, – и он протянул руку для приветствия. – Туров Артур Артурович, можно просто Артур! – и посмотрел Орлинскому в глаза.
Они, стояли молча друг напротив друга целую долгую секунду. Правая рука Турова в ожидании рукопожатия так и замерла одиноко в воздухе. Юрий посмотрел на счастливую Викторию, потом снова в глаза Турову, улыбнулся в ответ и, наконец, пожал бандиту руку – до хруста в ладони. Туров ощутил боль, немного скривил губы, но продолжал улыбаться и удивительно дружелюбно смотрел в глаза журналисту.
– Спасибо вам за презент! И можно без церемоний – просто Юра. Я тоже рад нашему знакомству.
Орлинский почему-то не был удивлён или тем более ошарашен тем, что сейчас произошло – как будто он это знал, чувствовал или предвидел. В конце концов, отцов не выбирают.
– Мне Вика тоже много хорошего о вас рассказывала. Она настоящая умница, из неё хороший журналист получится, честный и объективный, профессионал высшего класса. А тут ещё и в кино снимается, режиссёр хвалит. Наверное, вся в маму? – спросил Юрий, глядя на Турова.
– Вы знаете, Юрий, красотой, очарованием и талантом – в маму, а вот целеустремлённостью и твёрдостью характера, пожалуй, в меня, – с гордостью ответил Артур и посмотрел на дочь.
– Ласка, а принеси нам Юрием Николаевичем кофе – прямо сюда на бережок, пожалуйста. Тут так красиво и хорошо – уходить не хочется…
Ласка? – улыбнулся Орлинский и вспомнил, что как-то раз при нём Туров уже называл это имя по телефону. – Красиво звучит!
– Так меня только папа называет, с самого рождения, – гордо уточнила Вика. – А кофе я сейчас принесу. Может, и печенья захватить?
– А давайте чаю лучше, крепкого и чёрного? На природе – самое то! – предложил Юрий.
– Давайте! – согласился Туров.
– Вика, подойди к повару Сергею Яковлевичу, скажи, что я попросил. Пусть он в термосе литровом сделает чай для меня, хорошо? Ну и, действительно, печенья или конфеток каких пусть даст.
– Всё поняла, всё сделаю! – и Вика с довольным видом быстрым шагом пошла в сторону столовой.
– Спасибо тебе, что так при дочери повел себя, – сказал Туров и присел на камень.
– Ты дочке спасибо скажи, а не мне, – сухо ответил Юрий.
– Кстати, не бойся, коньяк и шоколад не отравлены. Смело можешь употребить. И ещё: ты не думай, что Ласка, дочь
