этом не сомневался. Ну а у Викторио с Лозен теперь имелись припасы, и их они могли рвануть отсюда закусив удила. Удерживало их тут лишь одно: отсутствие лошадей.
У племени Белогорья куча лошадей находилась на свободном выпасе. От Смертельного Выстрела Рафи узнал, что у Лозен есть прозвище Тли-инь-ихнэ, что означало Конокрадка. Увести коней у соседей будет для нее плевым делом.
Рафи решил не спускать глаз со своего гнедого и даже брать его с собой, когда приспичит отлучиться по нужде.
ГЛАВА 53
ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ
Когда Викторио и Лозен вернулись с совета, они обнаружили у костра Колченогого, который потягивал самокрутку и грел распухшие ноющие суставы. На голове шамана красовался блестящий оловянный горшок, из-за пояса торчала рукоять новенького топорика, а с лица не сходила блаженная улыбка. Колченогий встал, отчего колени и лодыжки у него захрустели — звук напоминал щелчки далеких оружейных выстрелов.
— Ла-анакох, вот вы и пришли.
Викторио и Лозен обняли старика.
— Где ваши воины? — спросил Викторио.
— Встали лагерем в сосновом бору на востоке, — ответил Колченогий и тут же сам себя поправил: — Одни ждут там, а другие уже прибыли сюда: хотят проведать своих зазноб, жен и детей. В данный момент, Брат, твой сын, скорее всего, перешептывается с дочерью Марии через стену ее жилища. Скоро он появится.
Понятное дело. Скоро здесь соберутся все. Народ пришел получить свою долю украденного добра, сложенного сейчас под жилищем Текучей Воды. Колченогий приподнял холст за край и заглянул под него.
— Совершил набег на Мексику? — спросил он.
— Не-а. На дорогу, что ведет до Тусона.
— Это правильно. Куда удобнее, чем тащиться до Мексики. — Колченогий прищурился от удовольствия. Он был рад узнать, что человек, которого он называл Братом, не превратился, в отличие от его старого друга Локо, в жалкую шавку, бегающую за бледнолицыми. Колченогий снова опустился на землю, придвинув колени к огню.
— Да ты, Дядя, похоже, и сам в набег ходил. — Лозен похлопала по оловянному горшку.
— Вовсе нет. — Колченогий поправил горшок, чтобы он лучше сидел на голове. — Мы это добыли с кучей всякого другого добра в фургоне, который агент перегонял к своим дружкам, вместо того чтобы отправить его к нам.
— Получается, дела в Тулеросе обстоят ничуть не лучше, чем тут.
— Не сказал бы, что нам живется сладко, но, думается, все же получше вашего. С мескалеро легче ладить, чем с народом Белогорья. — Колченогий свернул еще одну самокрутку. — Твой сын, — он повернулся к Викторио, — привез тебе из Мексики много подарков. Еще один набег — и совет проголосует за то, чтобы объявить его воином. Ты хороню его обучил. Он станет славным бойцом и вождем.
Лозен протянула моток проволоки:
— Это твоей дочери для обряда.
— Мы решили провести его в Теплых Ключах, даже если ради этого придется сразиться с бледнолицыми. — Колченогий приподнял на голове горшок, сунул под него проволоку, после чего водрузил головной убор на место. — Воины припрятали припасы и оружие в наших обычных схронах вдоль всей дороги на юг. Давай с нами, Брат.
— А лишних лошадей с собой вы привели? — спросил Викторио.
— Мы попробовали их угнать, но за нами пустились в погоню синемундирники и отбили табун обратно. У нас есть только те кони, что уже под седлами.
— Я была в лагере у Большеротого. Говорила с его женой и пела заговор для его матери, — подала голос Лозен. — У племени Белогорья самое малое две сотни лошадей. Их не составит труда увести. Ребята могут пойти со мной.
Внутри у нее все млело от предвкушения того, как она снова будет красть лошадей в компании старых друзей: Кайтенная, Чато и Мух-в-Похлебке.
* * *
Самых дряхлых и немощных пришлось оставить, но, несмотря на это, под покровом ночи из Сан-Карлоса вышло шестьдесят воинов и свыше трех сотен женщин и детей. Лозен скакала вдоль колонны, подбадривая ослабевших и высматривая отстающих.
С наступлением утра к ней обратились духи. Женщина спешно направила коня к Викторио и Колченогому, ехавшим впереди процессии.
— Ты можешь сказать, сколько на нас надвигается врагов? — спросил Викторио.
— Много.
Кайтеннай, Мухи-в-Похлебке и Чато, вернувшись из разведки, подтвердили ее слова.
— За нами следуют не меньше двух сотен человек, — доложил Кайтеннай. — Мы видели синемундирников. Мы видели разведчиков Белогорья, что в услужении у бледнолицых. Мы видели белых со всей округи. Видать, они вышли этим утром еще до рассвета.
— Жаль, что мы не можем вернуться и совершить набег, — вздохнул Чато. — Сейчас скот остался без охраны.
— Большая часть разведчиков Белогорья без коней, но бегут они прытко, не хуже койотов.
— Белогорцы злятся на нас из-за лошадей, что мы у них увели. — Колченогий улыбнулся, отчего морщины у него на лице сделались глубже. — Несладко им оставаться в дураках.
Лозен, ехавшая на пегом коне, наклонилась к брату и прошептала ему на ухо:
— Они думают, что мы попытаемся прорваться в Мексику. Если женщины и дети разобьются на маленькие группы и свернут на восток в горы, мы с Кайтеннаем, Чато и Мухами-в-Похлебке сможем прикрыть их отход и замести следы.
— А мы, мужчины, продолжим двигаться на юг, чтобы пустить синемундирников по нашему следу, — кивнул Викторио. — Доберемся до Пепельного утеса, разбредемся кто куда, запутаем следы, а потом развернемся назад. Встретимся с вами у Трех Плоских Скал.
Поначалу план сработал. На протяжении десяти дней племя скрывалось в высокогорье, избегая встречи с преследователями. Потери в поголовье скота и лошадей воины компенсировали за счет набегов на фермы и ранчо в близлежащих долинах.
Члены отряда местных рейнджеров после первых двух дней преследования махнули рукой на сбежавшее племя. Другие фермеры-добровольцы тоже стали по одному, по двое откалываться от отряда: надо было возвращаться на ранчо и охранять свой скот. Через неделю солдаты двинулись обратно в Сан-Карлос пополнять припасы. Остались лишь белогорцы под предводительством Смертельного Выстрела. Они умели читать следы и жаждали вернуть украденных лошадей.
Они нагнали племя Викторио и оттеснили его к отвесной скале. Вождь со своими воинами и Лозен пытались прикрыть людей огнем из ружей и луков, но женщинам и детям негде было укрыться. Белогорцы захватили нескольких из них в плен и отбили всех украденных лошадей.
Потом Лозен с воинами увидела, как Смертельный Выстрел воздел руку с винтовкой, подавая знак, чтобы его бойцы отходили вместе с лошадьми и пленными. Белогорцы получили то, ради чего пустились в погоню, и считали, что теперь они с Викторио в расчете, при условии что он не
