214
Они едут, и Кассандра сквозь пелену образов и звуков слышит обрывки разговора:
— …я уверен, что ты больше ничего не придумаешь, Барон.
— Ты так считаешь? «Любопытство — порок», но антипоговорка вернее: «Любопытство — большое достоинство». Вот и все, Маркиз.
— Теперь я, — говорит Фетнат. — «Лучше маленькое, да свое, чем большое, да чужое». Неверно. «Лучше большое и свое, чем маленькое и чужое».
— «Кто платит долги — богатеет». Неверно. «Кто платит долги — беднеет».
— Моя очередь, я тоже знаю, — перебивает Герцогиня. — «В жизни всем всегда воздается по заслугам». Неверно. «В жизни редко кому воздается по заслугам».
— Да, поговорки часто призывают к смирению, — признает Орландо ван де Пютт.
Они опять играют в антипоговорки! Я ошибалась, это не пенсионеры, а дети. Я в школе, на перемене.
«Ситроен»-пикап добирается наконец до Северных ворот МГС, перед которыми выстроилась очередь медленно двигающихся и ревущих, словно стадо мамонтов, мусоровозов.
Странно, но, когда я слишком долго нахожусь вдалеке от Искушения, я испытываю нечто вроде тоски по дому.
Пикап петляет между мусорных гор, едет по «Елисейским Полям» и наконец останавливается у хижины Эсмеральды.
Ким Йе Бин берет Кассандру на руки и несет к дивану, на котором Фетнат осматривает девушку.
— Все нормально, несколько легких ушибов, — успокаивает сенегалец. — Она просто в шоке. Я ей настойку сделаю.
Эсмеральда видит, что Орландо продолжает сидеть в машине, навалившись на руль, и подходит к нему. Спереди на ткани его куртки проступает липкое пятно крови.
— Барону пуля попала в живот. Помогите мне его вытащить, он слишком тяжелый, я одна не справлюсь.
Шарль де Везле подбегает к машине. Вместе с Кимом они несут бывшего легионера в хижину Фетната, который знаком приказывает положить раненого на стол.
— Какой позор, — бурчит Орландо, морщась от боли. — Я тридцать лет от Калашниковых уходил, а тут меня достала баба, да еще пережившая аварию. Я не хочу так умереть. Только не от пули калибром шесть миллиметров, это стыд. Сделай что-нибудь, Фетнат!
Кассандра хочет дать легионеру свои часы, чтобы узнать, насколько опасно его положение, но вспоминает, что Пробабилис запрограммирован только на нее лично. Тогда девушка берет Орландо за руку, пытаясь настроиться с ним на одну волну. Ее пальцы должны играть роль антенн. Она чувствует, как уходят из легионера силы. Кровь продолжает литься из раны.
— Не волнуйся, Царевна, — говорит, морщась, Орландо. — Я, может быть, и стал неженкой, но складки жира заменяют мне бронежилет. Холестерин еще надежней, чем кевлар.
Фетнат тихо просит Эсмеральду нагреть воды и положить в кипяток ножницы и щипцы для стерилизации. Шарль де Везле садится рядом с Кассандрой:
— Ну а с тобой все хорошо?
— Как вы меня нашли?
— Я откуда угодно могу подключиться к Пробабилису. Я все время отслеживал твое местонахождение. Ким проник в компьютерную систему комиссариата. Мы узнали, что тебя увозят, определили номер машины. Трудней всего оказалось перехватить вас на местности.
— На этот раз мы решили не рисковать, поэтому украли новую машину, — объясняет Ким, следя за стерилизацией хирургических инструментов. — Заглохнуть прямо перед нападением было бы смешно.
Фетнат протягивает легионеру бутылку рома. Тот осушает ее тремя мощными глотками.
— Так, и под какой складкой находится пуля? — спрашивает африканский колдун в некотором замешательстве.
— В качестве подсказки сообщаю тебе, что под нижней складкой находится его половой член, — замечает Эсмеральда с видом знатока.
