Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 164
каюту на «Ашкелоне», в темный тихий некрополь под Обителью Дьявола, да хоть в пещеру на Дхаран-Туне. Мне хотелось остаться одному, подальше от жалостливых взглядов и нервозных перешептываний.
Почему меня не могут оставить в покое?
Но император еще не закончил.
– Ваши поступки… ваши поступки соответствуют самым высоким стандартам службы. Пусть никто не усомнится в том, что было нам давно известно…
Он взял идеальную драматическую паузу. Этот навык был выработан веками. Я поднял голову, чего он, несомненно, ожидал, и увидел, как он поворачивается к черной тени Леоноры, к юному Александру у подножия помоста. Кесарь держался почти небрежно, его тон был идеально отточенным и непреклонным, как Белый Меч.
– …что вы наш истинный и преданный слуга.
После убийства Аттаваисы я не пал перед императором ниц, как должен был. Но кесарь тем не менее решил вновь продемонстрировать свою власть надо мной, обновить свое покровительство и показать серьезно поредевшему двору, что я по-прежнему под его защитой.
Политика… Это слово жгло меня изнутри. Как они могут играть в политику после всего, что случилось? После всего этого?
Валка погибла…
«Ярость ослепляет, – предупредил Гибсон откуда-то из глубин. – Ярость ослепляет».
Но я уже ослеп.
– А вы? – произнес я, не сдержавшись.
Слова упали с языка, как тела повешенных с виселицы. С трибун донесся обеспокоенный шепот, на невозмутимой маске на лице императора отразилось замешательство. Он не понял вопроса. Никто не понял. Все решили, будто Марло спятил и спрашивает императора, является ли тот его слугой.
– А вы? – повторил я.
Новые тела рухнули с виселицы, ломая ноги о твердую землю.
– Вы разделяете мое горе? Серьезно?
Я усмехнулся, и император вместе с табуретом-троном расплылся перед глазами, то ли оттого, что у меня вдруг открылось тайное зрение, то ли от слез. Я отвернулся.
– Соблюдайте порядок! – воскликнул Никифор, вскинув руки.
– Тихо! – произнес император, подняв руку. Не опуская ее, он продолжил: – Да, родич. Разделяю. Я не был близко знаком с вашей женщиной, но я скорблю вместе с вами. – Император вновь стал человеком, забыв о монаршем «мы».
Тут у меня действительно брызнули слезы, и я прикрыл глаза покрытой шрамами рукой. На секунду я не осмеливался пошевелиться, вдруг осознав, что меня, по сути, выставили нагишом на сцену пред очи самой истории и что этот эпизод, как бы он ни был оценен, будут вспоминать, пока не погаснут последние звезды.
Я прекратил лить слезы и опустил руку.
«Горе – глубокая вода, – сказал я себе. – Горе – глубокая вода».
«Нет, – услышал я голос Гибсона и почти почувствовал его руку на плече. – Это по-человечески. Ты не забыл? Быть человеком – великое дело».
Не открывая глаз, я подумал, что стоит лишь обернуться, и я увижу его – и не только его. На миг мне показалось, что я увижу и ее, и Паллино, и Элару, и Гхена, и Сиран, и Айлекс, и Карима, и Корво, и всех остальных…
Быть может, я действительно сошел с ума, о чем уже давно шептались многие.
– Выполняя свой долг, вы пострадали больше, чем кто бы то ни было из наших слуг, – вновь повысил голос император.
С этим я не спорил, хотя ничто из того, что я сделал, не было сделано ради него. Почему я все это делал? Ради Империи? Ради ее жителей, мужчин и женщин? Ради того, чтобы ее дети не знали войны? Нет. Мне хотелось приключений; я сильнее, чем кто-либо со времен Александра Великого, стремился увидеть мир и изменить его так, как считаю нужным. Я мечтал о мире, но не нашел его. А потом мне явился Тихий.
Тихий.
Они, оно, он. Неужели все это его происки? Неужели Тихий вложил эти стремления, эти мечты, в тот черный орган, что я зову сердцем, и подтолкнул меня к выполнению своей воли?
«Ты лишь рычаг, за который дергают гены», – когда-то сказало мне Братство.
«Я марионетка, которой помыкают сверхъестественные силы, – ответил я про себя, но вместо этого услышал другой голос, похожий на свой: – Он убивает меня, но я буду надеяться на Него. Ты не забыл?»
Как я мог забыть… как я мог вновь поверить… когда доверие всегда приносило мне лишь боль?
Император продолжал говорить. Мир, как ему и положено, не стоял на месте.
– Вы сделали для нас больше, чем любые другие слуги. Мы перед вами в долгу. Вы спасли нам жизнь.
– Я тут ни при чем, – ответил я, придя в чувство.
– Это был ваш корабль, – сказал император, – ваши люди в катакомбах, ваши усилия по сдерживанию врага.
– Ваше величество, все это заслуга джаддианцев, – помотал я головой, – и ваших марсиан.
– Они также будут вознаграждены, но после вас. Вы убили командира Бледных! Марло, я видел это своими глазами. Я видел.
Моя голова затряслась, как при нервном тике, и я отшатнулся.
– Нет, – произнес я, отрицая содеянное, отрицая бога, наделившего меня столь щедрыми дарами. – Нет.
– От вашей руки пали уже трое капитанов Пророка. Кто под всеми солнцами Земными может похвастаться тем же?
«Четверо», – подумал я про себя.
Я убил четверых. Он забыл Ауламна, хотя я отмечал это в рапорте. Я был уверен, что в живых еще остались Хушанса, Вати, Тейяну и Пеледану, но не сомневался, что Шиому Элуша вскоре заменит потерянные пальцы, как я отрастил заново свои.
«Один», – произнес другой внутренний голос.
Иубалу и Бахудде были повержены во многом благодаря усилиям Удакса, а с Ауламном сражался Паллино. От мыслей о Паллино и Удаксе мне стало только хуже, и я отступил еще на шаг, потрясая головой.
– За все страдания, что вы испытали у нас на службе, родич, можете попросить все, что пожелаете. – Эти слова были произнесены механически, с формальностью, которую предписывали старинные манускрипты и ритуалы. – Наши владения простираются от солнца до солнца, и наша щедрость велика, как пространство между ними. – Эти слова повисли уже не как камень, а как фимиам, но от этого не стали менее угрожающими.
Все, что пожелаю…
Я прекратил трясти головой и посмотрел на Александра, примостившегося на табуреточке у ног императора. Он-то знал, чего я хочу.
Все монаршие речи следовали шаблонам, и за много лет я выучил их наизусть. Обрывки детских воспоминаний об уроках этикета и десятилетия, проведенные на Форуме и Нессе, двигали теперь мной не хуже любых рычагов.
– Ваше величество, – поперхнувшись, произнес я. – Ваша щедрость поистине простирается от солнца до солнца. Но нет… ничего…
По толпе прокатился одобрительный шепот, словно легкий ветерок нарушил спокойную гладь пруда. Меня сочли
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 164
