себя великим стратегом или самой умной. Не мечтала стать спасительницей мира. Да что там, я всегда была уверена, что я порядочная трусиха. Но сейчас у меня просто не было выбора. Я была должна это сделать: найти и, желательно, победить Меченого, пока не прибыла ашрианская армия. Не хочу всю жизнь мучиться чувством вины, что ничего не сделала, чтобы предотвратить гибель огромного количества людей.
Когда мы после долгих наблюдений всё же смогли незаметно оглушить и раздеть двух вражеских воинов, я наконец осознала, какая я на самом деле дура. И это я не про затею встретиться с врагом, а про то, что вместе со мной своей жизнью рисковал мой друг. Было идиотизмом показывать, что я готова действовать силой, чтобы уйти. Да вообще ничего говорить не стоило! Надо было просто и неожиданно наложить заклинание крепкого сна. Попытка сделать это после всего сделанного и сказанного, конечно же, провалилась, Эслан уже успел наложить на себя защиту.
— Остаётся надеяться, что в такой толпе на нас никто не обратит внимания, — пробурчал Эслан, натягивая на себя форму оглушённого парня.
Удивительно, но мой враг оказался тем ещё эстетом. Почти все живые в его воинстве были облачены в форму, которая отличалась лишь цветами пуговиц, воротников и манжетов. Наши наблюдения дали понять, что синими были воины, их было просто больше всех. Оранжевые, вроде как, маги. Что означают остальные цвета, понять так и не удалось.
Наблюдая за приспешниками безумца, я с кривой усмешкой поняла, что многие не очень довольны уготованной им ролью. Всем известно, чтобы быть свободным человеком в Эромайском Королевстве, достаточно там родиться и иметь хоть толику магических способностей. Однако, этого вовсе недостаточно, чтобы стать магом. Если уровень магического дара позволяет пользоваться лишь простейшими бытовыми заклинаниями, то человек может выбрать себе любое трудовое поприще в будущем, насколько ума и талантов хватит, но не магическое. Только вот многие считали себя несправедливо недооценёнными и были убеждены, что они достаточно одарены магически, чтобы не быть обычным мясом.
Но все эти наблюдения и размышления для меня в первую очередь были способом подавить страх, который жаждал окончательно сломить мою решимость и превратить в слабую, испуганную девчонку, которой я и являлась.
Огромное количество приспешников моего врага вызывало дикое напряжение. Казалось, они в любое мгновение заметят двух чужаков. Повсюду, насколько хватало глаз, были разбросаны палатки и горели костры, стояли клетки со скотиной и ящики с продовольствием.
Были также рабы, которых словно животных держали в клетках, и взяли их, похоже, чтобы удовлетворять огромное количество мужиков, служащих Меченому. На них и смотреть было больно. Измученные девушки и юноши в дырявых лохмотьях инстинктивно жались к друг другу, чтобы согреться, смотря на окружающих мир пустыми глазами. Дважды нас останавливали с поручениями. Один раз перетащить ящики с чем-то съестным, второй как раз покормить рабов. Кормили несчастных просто ужасно, какими-то объедками.
Но больше всего ужаса нагоняла нежить, спокойно бродящая по лагерю, и порождения, которые пугали одним своим видом. Правда, судя по глазам присутствующих тут людей, боялись их не только мы.
Глядя на всё это, я сильнее, чем когда-либо, осознавала — сумасшедшего короля необходимо остановить. Но в моей голове не желало укладываться понимание, что это меня избрали оружием против этого безумца. Ну какая из меня спасительница мира?
Сам Шериад Истанийский расположился на скальном выступе. Его шатёр было видно из любой точки этого гигантского лагеря. Я и Эслан медленно и верно продвигались вперёд, стараясь не привлекать лишнего внимания, каждую секунду находясь настороже. Что делать, когда подберёмся вплотную к врагу, мы решить так и не смогли и решили действовать по обстоятельствам. Я давно заметила: порой самые гениальные решения приходят в критических ситуациях.
— Что вы тут делаете? — спросил нас мрачный «синий» тип, когда до обиталища Меченого оставалось совсем недалеко.
— Просто ходим, — отозвался Эслан.
— А, значит, вам нечем заняться, воины? — нехорошо ухмыльнулся мужик.
— Стой, Тум, — вмешался в разговор другой мужчина с отличительными метками мага на форме, и я похолодела. — Думаю, Повелитель захочет побеседовать с этими воинами лично.
Лишь после этих слов я увидела глаза говорившего, и от ужаса внутри всё перевернулось. Они были совершенно чёрными! Ни радужки, ничего. Словно сама тьма смотрела на мир оттуда. Лурен, рассказывая о трагедии, случившейся с его родными, заикался о каких-то Видящих, и я чётко осознала: мы встретили одного из них. А следственно, все наши заклинания бесполезны, и он видит, кто мы. Да что там, если верить слухам, он и мысли наши может прочесть с лёгкостью! Как мы могли забыть об этих тварях в услужении Меченого?!
Не успели мы опомниться, как нас профессионально с крутили, заломив руки за спину, и повели в направлении шатра короля. Мы не сопротивлялись. Какой смысл? Их намного больше. И разве не затем, чтобы встретиться с их правителем, мы здесь? Правда, я бы предпочла быть одна и подобраться незаметно. Только вот жизни плевать на мои желания.
— Ты в порядке, Ани? — встревоженно спросил Эслан, когда нас завели внутрь шатра.
Он был очень бледен, под глазами залегли тёмные круги. Было очевидно, друг держится на чистом упрямстве. И это пугало.
В самом «помещении» было совершенно пусто. Хозяин отсутствовал, что и позволило нам с сиэрнаром перекинуться несколькими фразами.
— Не уверена, — честно призналась я шёпотом. — Не верится, что настал этот момент. Я до последнего не хотела верить. Боже, Эслан, ну зачем ты пошёл со мной? Теперь мы оба тут сгинем!
— Ани, — друг внимательно посмотрел на меня предельно серьёзным взглядом, — помнишь, что я говорил тебе, когда рассказывал, зачем прибыл в Брамер и познакомился с тобой? Мой предок дал клятву богам, что будет обучать, помогать и защищать Посланника до самого конца, каким бы он ни был. Но даже не эта клятва сподвигла меня сегодня пойти с тобой на это безумство. Ты мой друг, Ани. Как бы я потом жил, зная, что отпустил тебя в лапы чудовища одну?
От слов Эслана мне захотелось плакать. Горько, навзрыд. Только сейчас я сердцем поняла, как тяжело ему приходилось со мной. Постоянно бороться с моей ленью и эгоизмом. Принимать как данность мою бездарность, зная, что моё поражение будет стоить ему жизни. Были ли вообще моменты, когда он верил в лучший исход? Или изначально считал себя приговорённым из-за того, что Посланцем оказалась я, безответственная идиотка?
Истина и ближайшее будущее вырисовывались столь кошмарными, что хотелось орать в голос. Как могли боги этого мира выбрать меня
