Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 20
Никакой Алании… и снов никаких. Он просто закрывал глаза ночью и открывал их к обеду. Сон — самое бесполезное занятие.
Он уже знал, чем все закончится в романе, и концовка ему решительно не нравилась. Все, включая Селению, должны были погибнуть за свою идею. Эта история должна была бы показать ничтожность человека в борьбе против устоявшейся системы. История, которая давала бы читателю надежду, что все можно изменить, а потом — разрушала бы ее, растаптывала, смешивая с грязью реальности.
Алекс протяжно выдохнул. Вероятно, раньше он бы без раздумий закончил роман именно так: канонично. Но он был Селенией, жил ее жизнью, чувствовал то, что чувствовала она.
Ему не нравились истории со счастливым концом, где все хорошо, а зло побеждено. Потому что в жизни добро не побеждает. В жизни не придет добрый волшебник, не даст великий артефакт, с помощью которого можно спасти мир — конечно же, в одиночку. Никто не придет на крики твоей матери, пока ее избивает отчим. В жизни все посмотрят с сочувствием, когда ее тело будут выносить из дома, и подумают: «Хорошо, что не со мной». Алекс почувствовал, как к вискам стекает горячая слеза. Никто не пришел.
Часть 15. Блинчики
Он сидел и смотрел в монитор. Ему не хотелось продолжать. К чему вообще это все? Может, будет так же, как с Аланией? Едва он достигнет цели — закончит роман, — придет лишь пустота и разочарование. Может, не всем историям нужно заканчиваться?
Но в голове свербило. Он целый день слонялся по квартире, а в голове звучали обрывки фраз, сказанных Селенией. Стоило прикрыть глаза, он видел загородный дом, в котором она встретилась с Найлом и Адамом. Собственный мозг изводил его, не давал сосредоточиться ни на чем другом.
Ему даже написал заказчик, который пришел в восторг от присланной работы, попросил написать еще один текст для сайта. Но Алекс не мог — его сознание противилось даже мысли о том, чтобы отвлечься на что-то иное, кроме романа. И он просто сидел, перебирая пальцами шерсть кота, что устроился на коленях, и перечитывал последнюю написанную сцену.
Лили позвонила утром, разбудив ее. Селения села на кровати, поморщилась, увидев, что сейчас только десять утра. И что ей понадобилось в ее выходной? После похорон матери она перестала брать дополнительные смены. Найл обещал помочь с закрытием долга: больше работать сверхурочно нужды не было. Зато в отдыхе нужда определенно была. Браслет не унимался, и Сель приняла входящий.
— Лили, что случилось? — Устало пробормотала она.
— Сель, — на другом конце слышались всхлипы, — я могу приехать?
Он прикрыла глаза. Только этого сейчас не хватало.
— Мне очень нужно поговорить, — жалобно пролепетала Лили, — мне так плохо…
— Ладно, — буркнула Селения.
— Буду через пять минут, — Лили оборвала связь.
Пять минут? Лили знала, что она не сможет ей отказать? Селения встала, спешно умылась и привела себя в более-менее приличный вид. Лили была пунктуальна: прошло действительно не больше пяти минут, когда в дверь постучали.
На пороге стояла заплаканная подруга. В растянутой футболке и домашних штанах, с нелепым пучком на голове: будто пришла в чем была, только тапочек домашних не хватало. Селения впустила ее в дом.
— Рассказывай, — удрученно вздохнула, налив Лили стакан воды.
— Он меня бросил, — после этой фразы потоки слез усилились, — помнишь, да, я рассказывала про того парня… — она отпила воды, — он бросил меня.
Селения чуть было не сказала: «Мне бы твои проблемы», но сдержалась. Для Лили каждый разрыв был концом света и неизменно заканчивался клятвами, что больше никогда она не заведет отношений, потому что это была любовь всей ее жизни. Как правило, вечная любовь длилась не больше месяца — пока не появлялся новый ухажер. Селения налила еще один стакан воды и предложила переместиться в спальню: в отличии от Лили ей хотелось сменить домашнюю одежду на что-то другое.
— И вот представляешь, все шло так хорошо, — Лили всхлипывала, вытирая слезы руками, периодически отпивала воду, — а потом я узнала, что у него есть другая. Точнее, другой была я! У этого мерзавца уже была подружка.
Селения участливо кивала головой, перебирая вещи.
— Я узнала об этом случайно, когда она ему утром позвонила, — еще немного, и Лили начала бы рыдать в голос, — а когда я начала спрашивать, он сказал, что ему не нужна такая… — она сморщилась, — проблемная. Я проблемная, представляешь?
Селения снова кивнула, поддакивая:
— Все парни мерзавцы, Лили, — сказала Селения, натягивая джинсы, — но я уверена, что тебе все же встретится исключение.
— Мне бы твою уверенность, — Лили снова всхлипнула, — у тебя есть салфетки?
— В ящике посмотри, — Сель махнула рукой на стол, продолжила прочесывать спутавшиеся после сна волосы.
Лили замолчала, несколько мгновений смотрела в ящик, взяла салфетки, тут же принявшись вытирать мокрое лицо.
— Знаешь, мне полегчало, — ее голос стал спокойнее, — спасибо, что выслушала.
— Ты всегда можешь прийти ко мне, если нужно, — кивнула Селения, подсаживаясь к подруге, — я поддержу.
— Спасибо, — Лили натянуто улыбнулась и слегка сжала ее ладонь. — Наверное, мне пора. Ты собираешься куда-то?
— Ну, думала прогуляться. Хочешь со мной?
— Нет, — Лили замотала головой, — пожалуй, я все же пойду домой. Посмотрю каких-нибудь фильмов о любви, съем мороженое. Тогда окончательно полегчает.
— Хороший план, — Селения улыбнулась, помогая подруге подняться.
Облегченно выдохнула, когда Лили ушла, и направилась на кухню сделать себе какой-нибудь завтрак. Выбор пал на хлопья с молоком — на большее не было ни сил, ни желания. Когда у нее гостила мама, Сель готовила блинчики, щедро поливала их джемом. Выходили они неважно, но мама всегда хвалила. Она в принципе всегда ее хвалила, поддерживала, была на ее стороне — даже когда знала, что Селения неправа. Больше некому было готовить блинчики. В горле встал ком. Всем людям в мире можно было найти замену. Кроме нее.
Она ела хлопья с соленым привкусом собственных слез, когда на браслет пришло сообщение от Адама. Сердце пропустило удар: «На тебя донесли, Сель. Уезжай из дома. Сейчас же». По телу прошлась волна мурашек, когда она поняла, что бросила листовку в ящик стола. И забыла о ней. Теперь даже есть блинчики стало не с кем.
Часть 16. Тошнота
Алекс смахнул непрошенные слезы. Когда он писал о матери Селении, это было и о его матери. Той, для которой он всегда был целым миром, которая поддерживала, даже когда знала, что он не прав. Но после ее смерти он перестал быть миром, он стал
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 20
