отражению атаки. Кроме того, ты упускаешь из виду, что подбрасывают документы не англичанам, а американцам. Следовательно, хотят каких-то действий от Вашингтона. Каких?
– Есть и еще один вариант, – продолжил размышления Арним. – Вся эта возня может быть лишь одним из этапов более широкой операции. Передавая американцам подлинные данные, немцы стараются убедить их в том, что и последующие документы от Пайнса будут настоящими. Вот они-то и будут серьезной дезинформацией.
– Да, как написал русский царь на докладной о продаже Аляски, «эту мысль надо сообразить». Я тебя попрошу, Арним, проинструктируй тщательно Марту о поведении с Крюгером. Все, что он попытается передать через нее Пайнсу, как ты сам понимаешь, сначала должно побывать у нас. А мне надо возвращаться в Зальцбург.
Обменявшись рукопожатиями, партнеры расстались.
Часть VI
В интригу ввязывается Марта
Глава 1
Отзывчивый фронтовик
Часа в четыре пополудни в квартире Марты раздался телефонный звонок. Незнакомый мужчина представился подполковником вермахта Гансом Нагелем, сослуживцем ее дяди. Нагель привез Марте письмо от Хавемана, которое просил разрешения вручить по возможности сегодня, поскольку должен в ближайшее время вернуться из Берлина к месту службы. Договорились, что он зайдет к Марте через час. Перспектива появления в квартире незнакомого мужчины вывела Марту из повседневной депрессии. Она быстро привела в порядок разбросанные вещи и, раскрыв шкаф, стала решать очень важную для любой женщины проблему – что надеть. Потом последовал легкий макияж и прочие мелочи. Поэтому звонок в дверь застал ее в определенной мере врасплох.
На пороге появился худощавый военный с грубоватыми чертами лица в серой полевой форме. Марта не разбиралась в армейских атрибутах, но ее успокоило хотя бы то, что незнакомец не носил черный эсэсовский мундир. Увидев Марту, Крюгер удивился, насколько она была хороша. Мелькнула мысль, что после окончания операции неплохо было бы заняться ею поплотнее. И тут же обругал себя. Он давно усвоил, что, если хочешь привлечь нужного тебе человека на свою сторону, нельзя в общении с ним думать о нем плохо. Каким-то неведомым образом многие люди, особенно женщины, чувствуют это и настораживаются.
Марта заметила, что ее привлекательность произвела впечатление на вошедшего. Она уже привыкла к подобным взглядам мужчин. Но в глазах приятеля своего дяди появилось какое-то неприятное для нее сальное выражение. Девушка даже инстинктивно прижала руку к горлу, как бы защищаясь. Крюгер заметил этот жест и выругал себя еще раз. Надо было срочно разрядить обстановку. Гость изобразил смущение и неловкость:
– Уважаемая фройляйн! Простите меня за солдафонские манеры. Просто мы с вашим дядей уже полгода сидим в грязной польской дыре. Блеск берлинской жизни, от которой я уже почти отвык, да и встреча с такой красивой девушкой, как вы, несколько выбили меня из привычной колеи.
Марта смягчилась. Она убрала руку от горла и гостеприимно пригласила его присесть в уютное кресло. Психологический контакт, как показалось разведчику, был установлен. Дальше нужно было вести беседу по разработанному плану, в общем-то, заниматься привычным рутинным делом.
Гость с нотками сочувствия в голосе сообщил, что до дяди дошли известия о несчастье, постигшем отца девушки. Дядя переживает по поводу того, есть ли у нее друзья или хорошие знакомые, которые могли бы помочь и поддержать в трудное время. Такой логичный в данной ситуации вопрос преследовал важную цель – детально уточнить близкие связи девушки. Возможно, кто-то из них не попал в поле зрения гестапо и мог влиять на поведение Марты. Девушка скупо с горечью обрисовала свое положение. Крюгер выслушал ее с неподдельным сочувствием, чем даже немного растрогал ее. Она расслабилась и охотно начала рассказывать о себе и своих переживаниях. Тем более что, оказавшись в одиночестве, она подспудно радовалась возможности выговориться. Разведчик своими заинтересованными репликами поддерживал это стремление, ненавязчиво возвращая беседу к вопросу о близких знакомых. Девушка рассказала о подружках по университету и молодом человеке, которые отвернулись от нее. Только у нее уже было готово сорваться с языка имя доброго дядюшки Арнима, но она вспомнила о запрете упоминать его, и оборвала свой рассказ на полуслове.
Данное обстоятельство не укрылось от Крюгера. По всей видимости, у девушки был близкий знакомый. Но почему она его упорно скрывает? Было о чем не торопясь подумать. Продолжая беседу в задушевном духе, он передал Марте письмо от дяди. Девушка с явным волнением читала сочувственные слова единственного из оставшихся у нее родственников. Она помнила почерк дяди и не сомневалась, что письмо написал именно он. Дочитав его до конца, Марта недоуменно посмотрела на Крюгера:
– Дядя пишет о какой-то помощи, которую я могу оказать ему и вам в память о моем отце. Чем я в моем положении могу помочь дяде?
Глава 2
Маленькая оплошность
Разведчик пристально посмотрел на девушку и, изображая внутренние колебания, продолжил на доверительной ноте:
– То, что я вам сейчас скажу, это не только моя тайна. От вашего дальнейшего поведения будет зависеть судьба дяди, моя, да и ваша.
Он с удовлетворением заметил, как раскраснелась девушка от предвкушения быть приобщенной к какой-то тайне. Далее Крюгер в ярких красках нарисовал ей деятельность антифашистской организации, в которую якобы входили он, дядя девушки и ее отец. Разведчик несколько увлекся критикой гитлеровского режима. Он даже поймал себя на мысли, что если в квартире Марты гестапо все же оставило прослушку, то ему придется давать неприятные объяснения по поводу своих высказываний. Но Марта смотрела на него округлившимися от восторга глазами, значит, он нашел правильные слова.
Он далее разъяснил девушке, что ее помощь будет довольно простой. Дядя будет посылать ей посылки, в которых замаскирует документы. Эти документы Марта должна передавать тем лицам, на которых укажет дядя.
«Ну что ж, основная беседа, – подумал Крюгер, – успешно завершена. Осталась только небольшая ее заключительная часть».
Он протянул девушке конверт с деньгами, которые, по его словам, попросил передать дядя. При этом из рукава его мундира показалась запонка на манжете рубашки. На запонке были выгравированы руны СС. Крюгера подвела спешка. Вернувшись из гестапо, он заменил эсэсовский мундир на пехотный, не обратив внимание на эсэсовские запонки в манжетах рубашки.
Такие запонки Марта видела у допрашивавшего ее гестаповца после ареста отца. В ее голове все перевернулось. Значит, сослуживец дяди – переодетый эсэсовец. Какая же она дура! Марта вспомнила, как настойчиво ее предупреждал об осторожности дядя Арним. Что же делать? Прежде всего надо все рассказать Арниму. Но и нельзя настораживать эсэсовца, показывать,
