уже знаю.
Я беременна и полностью облажалась.
Майкл
Апрель
Какой смысл владеть многомиллионной охранной компанией с лучшим оборудованием на рынке, если она не может помочь мне найти хотя бы одну женщину?
Это неприемлемо, и я в ярости. Нет. Я вне ярости. Я все, что будет после этого, когда ты просто злишься на каждую чертову вещь.
Я искал Роуз каждую ночь, которую провел в Sinners, ожидая, когда она вернется через эти двери. Я представлял, как она горячо извиняется за то, что ушла. На коленях, конечно. И я бы простил ее, но только после того, как выплесну свое недовольство на ее милую задницу.
Камеры оказались тупиком. Я смотрел на них снова и снова, прокручивая в памяти момент, когда она вышла из туалета и вышла из клуба. Наши камеры следили за ней снаружи, где она повернула за угол и исчезла из виду.
Дни смешиваются, и моя надежда немного угасает с каждой ночью, когда она не появляется. Пока каждая ночь не становится просто еще одной ночью. Мне следует двигаться дальше, но я не могу. Даже прикосновение другой женщины кажется мне неправильным, поэтому я полностью прекратил искать их. Из-за чего у меня было несколько долгих ночей и еще больше холодных душей, чем я могу сосчитать.
Вместо этого я с головой ушел в работу. Между всей этой рутинной работой, которая связана с управлением нашими многочисленными предприятиями, контролем наших незаконных операций и выслеживанием этого таинственного персонажа Сяо, каждый мой час бодрствования был потрачен, и прежде чем я это осознал, пролетели месяцы.
Вылезая из машины, я смотрю на церковь с растущим чувством страха, которое собирается в нижней части моего живота. Меня беспокоит не то, что самые влиятельные семьи Майами собрались под одной крышей на свадьбу О'Лири. Что-то еще в воздухе заставляет меня сидеть как на иголках, но я не могу понять, что именно.
— О, я просто обожаю свадьбы, — заявляет Доминик, выходя рядом со мной на тротуар.
— Говорит человек, которого пришлось подкупить, чтобы он оказался на моей, — напоминаю я ему.
Дом с гримасой дергает за лацканы пиджака.
— Это потому, что ты женился на ледяной стерве без сердца и души.
Можно с уверенностью сказать, что между моим кузеном и бывшей женой нет любви. Сегодня он ненавидит эту женщину так же сильно, как и в день объявления о нашей помолвке. Я так и не узнал почему, но не любить Софию тоже несложно.
— Думаешь, она сегодня будет здесь?
— Несомненно, — отвечаю я. — София не из тех, кто упускает возможность покрасоваться.
Доминик рычит себе под нос, как раз когда подходит Рафаэль. Судя по выражению лица моего близнеца, что-то уже происходит, а мы только что приехали.
— Что?
Рафаэль хмуро встречает мой осторожный любопытный взгляд. — Папа хочет, чтобы мы вошли. Патрик О'Лири хотел бы поговорить перед свадьбой.
У меня тоже есть небольшое представление о том, что это такое. За последний месяц Триады взяли на себя ответственность за несколько нападений на предприятия Высокого стола. Такое ощущение, что мы каждый день тушим настоящие пожары, и конца этому не видно, пока мы гоняемся за призраком.
Папа и дядя Лео встречают нас внутри и ведут по коридору, свободному от гостей свадьбы. Двое ирландских охранников стоят в конце коридора и открывают нам дверь, когда мы приближаемся. Нас окутывает вонь сигарного дыма и густого скотча. Сергей и его младший брат Игорь сидят за столом с Патриком О'Лири, ирландским боссом мафии Майами, и третьим местом за Высоким столом. Его старшая дочь сегодня выходит замуж, поэтому мы здесь. За заметно менее многолюдным столом сидят Коннор, герой дня, и Дмитрий, капитан «Братвы Михайлова».
Патрик первым замечает нас и делает нам экстравагантный жест, немного скотча переливается через край его стакана. Мужчина, несомненно, пьян. — Пожалуйста! Садитесь и пейте в честь свадьбы моей дочери.
Папа и дядя Лео присоединяются к ним за их столиком, а мы присоединяемся к Коннору и Дмитрию за другим.
— Как продвигается ремонт в вашем клубе? — спрашивает Патрик папу, его слова слегка невнятны.
На прошлой неделе в Sinners случился пожар, который начался в кладовой. Официальная версия — несчастный случай, вызванный неисправностью электропроводки, но на самом деле это поджог, устроенный нашими азиатскими друзьями-крысами.
— Мы начнем восстанавливать на следующей неделе, — отвечает папа, отвечая кратко и по существу. К счастью, у нас никто не погиб, но ущерб был достаточным, чтобы его пришлось закрыть.
Патрик кивает. — Это здорово слышать. Мне нравится ваш маленький клуб. Могу ли я предложить вам добавить немного шика во время восстановления? Сергей что-то задумал с этим своим клубом. Как он называется? — он несколько раз щелкает пальцами, прежде чем воскликнуть: — О да, Playground. Вот это клуб, который знает, как угодить людям с более… уникальными вкусами, — я злюсь на эту вопиющую подколку, но ничего не говорю. Я был в Playground несколько раз и наслаждался атмосферой, но это слишком много работы, чтобы за ней угнаться. Пусть у русских будут их маленькие убежища для разврата. Это единственное направление их успешного бизнеса.
— И ты ценный член, дорогой друг, — Сергей поднимает свой бокал и чокается с Патриком, прежде чем мудро сменить тему. — Итак, один есть, один остался, О'Лири.
Ирландский главарь мафии осушил палец скотчем, и Игорь, как добрая собачка, которой он и является, тут же наполнил его. — Да, и скатертью дорога, я говорю. Пусть эта глупая, младшая моя дочь станет чьей-то чужой проблемой. Без обид, конечно, Игорь.
— Ничего не взято, старый друг, — Игорь усмехается.
— Иногда я думаю, что отправить ее в Ирландию было ошибкой. Мой брат дал ей там слишком много свободы. Это забило ей голову ерундой и плохими идеями. В отличие от моей старшей. Теперь та девочка, которую я воспитал, чтобы она стала послушной женой. Обеспечит наследников своему мужу, и о ней будут заботиться всю жизнь. Будет благодарна за то, что ей дано, и никогда не будет сомневаться в тех ночах, когда её муж не приходит согреть их постель. Грейс понимает, в каком мире она живет.
Слушая, как Патрик говорит о своих дочерях, как о не более чем высоко ценимых племенных кобылах, у меня спина неприятно ощетинивается. Я смотрю на Коннора, любопытствуя, что он думает о взглядах своего босса и будущего тестя. Ирландский жених сворачивает шею, прежде чем сделать большой глоток своего скотча. Его молчание говорит мне, что он не разделяет моих взглядов.
