осеклась, старательно избегая смотреть в перекошенную от злости рожу.
Встречи матери с Павлом Тихон очень боялся. Что за тайны связали всех в тесный узел? Она с трудом спрятала эмоции за маской бесстрастности. Душа дрожала от страха.
– Может, знаешь кто мой отец? – глупая надежда добиться правды. – Или ты просто так появился на этом банкете?
Тихоня оттолкнулся ладонями от стены. Цепкий взгляд сверлил голубые глаза.
– Хотел бы, но нет. Думал, тебе удалось узнать от любовничка кто твой папашка? Маляву Маринкину получили?
– Какую? – Аде не нужно изображать удивление.
Пресловутое письмо, о котором никто ничего не знал и не видел.
Тихон прочёл это на бледном лице. Он процедил с досадой:
– Поторопились, выходит. За Пашей не углядеть, как волк по городу рыскает. Просчитались… – Грубо прижатое ладонью к стене горло и угроза: – Держи рот на замке, если жить не надоело! Помни, мы всегда рядом!
Сальный взгляд прошёлся по точёной фигурке. Ублюдок смеялся в лицо.
– Не досталась мать, приберу к рукам дочь! – Липкие губы прильнули к пухлому рту. Язык с силой давил на зубы, пытаясь попасть в рот.
Ада с трудом сдерживала рвоту. Мерзость и холод в груди. Она изловчилась и клацнула зубами по тонкой губе.
Тихон опешил. Кровь струйкой стекала по подбородку.
– Сучка! – он с размахом заехал ладонью по раскрасневшемуся лицу.
Ада не почувствовала боль, только ненависть. Она с силой согнула колено, метя в пах, но гад увернулся.
– Давай, давай! Жаль нет времени… – он наслаждался трепыханием жертвы. Инстинкт охотника, преследующего раненую добычу. Сопротивление подогревало желание обладать.
– Горячая штучка, даже захотелось попробовать, но куда торопиться? – он оттянул светлые волосы назад, намеренно делая больно. – Я приду за тобой позже!
В коридоре послышался шум. Тихон с сожалением разжал руки.
– Уходим. Её могут искать. Не в дверь, идиоты, – рявкнул он на кинувшихся к выходу подельников. – В окно!
Тихон первым залез на подоконник и успел открыть раму.
– Ада, Ада! Где ты? – крик Паши показался гласом с небес.
Она успела ответить:
– Я здесь! Спаси! – до того, как руки бандитов зажали рот и начали душить.
Дверь слетела с петель под напором разъярённого Павла.
Подонки отскочили в сторону.
Ада чуть не упала, оказавшись свободной.
Серые глаза сканировали просторную комнату. Паша, мгновенно оценив обстановку, закинул её за спину, а сам хищно уставился на противников.
Она откашливалась, избавляясь от комка в горле. Он приказал, не оборачиваясь:
– Быстро в зал! Зови Давида!
Перед тем как шагнуть за дверь Ада заметила в мощной руке тонкий клинок, появившийся словно из ниоткуда.
Она не успела понять, что происходит. Бежать, пугая гостей своим видом, не пришлось. Давид стремительно шёл навстречу. Короткий вопрос:
– Где?
Ада кивнула на туалетную комнату и вернулась назад, осторожно переступив порог.
Давид приставил к проёму дверь, скрывая от любопытных глаз происходящее в комнате.
Два неподвижных тела лежали на полу между унитазом и умывальником. Тихона не было.
Паша на секунду взглянул в испуганное лицо «невесты», но не кинулся, как в фильмах ощупывать её тело, а подскочил к окну.
Пристальный взгляд вниз и вывод с яростью в голосе:
– Ушёл, сука! – он ударил кулаком по косяку, прорычав в безлюдную темноту сада: – Жди в гости, упырь!
Быстро достал смартфон. Короткие фразы летели невидимым абонентам:
– Дима, четверых сюда, остальные пусть шерстят сад. Видео с камер наблюдений просмотреть внимательно. Они не могли зайти с центрального входа. Пусть найдут мне Антона! Мудак не растворился бесследно. Утром всю информацию мне на почту!
Он молча стоял напротив Ады долгих пятнадцать секунд.
– Как ты здесь оказалась? – вопрос, заданный с леденящим холодом в голосе. – Я час распинался, объясняя, что ты в опасности. Стоило отойти, и ты летишь сломя голову на огонь.
Он злился на себя, выплёскивая гнев на светловолосую голову пигалицы.
Ада кусала губы. Голова опущена. Взгляд на пятнах вина, успевших намертво въестся в ткань испорченного платья. И обида в душе, заставившая плечи сотрясаться в беззвучном рыдании.
– Дина вылила на меня из бокала…
– Тварь не понимает по-хорошему, придётся объяснить по-плохому.
Давид попытался вмешаться:
– Паша, ты не понял…
– Всё я понял, не хочу пугать ещё сильнее, – он укутал пигалицу в объятия рук, наконец, позволив проявиться чувствам, рвущим душу на части. – С ума сошёл, когда вернулся, а тебя нет за столом. Хочешь довести меня до инфаркта?
Она всхлипнула, прорывая плотину слёз, хлынувших на синий пиджак.
– Платье…
Паша оборвал, с ненавистью взирая на розовый кусок ткани.
– Прекрати о нём говорить! Купим новое. Это всего лишь шмотка. Их будут тысячи, а жизнь одна!
Глава 14
Ада покидала ресторан через служебный вход. Синий пиджак на плечах прикрывал пятна на платье. Она с полчаса просидела в машине, борясь с дрожью пальцев, в ожидании Павла. Плохо было не только ей. Он ни разу не улыбнулся с момента, когда выбил дверь в туалетной комнате.
Бесконечные телефонные переговоры. Крепкие мужчины, снующие вокруг, старались её не задеть. Через пятнадцать минут трупы исчезли, дверь установили на место, и всё вокруг засияло чистотой.
Единственные следы произошедшего бордовыми напоминаниями выделялись на тонкой коже длинной шеи.
Паша долго молчал по дороге домой.
Ада боялась его тревожить, зная, что за маской холода на лице в душе бушуют страсти.
Он сидел, сжав кулаки. Слушал урчание мотора и звуки скоблящих по стеклу дворников. Голова откинута на кожаное сидение. Глаза сверлили светлый потолок.
Сверху по крыше били тяжёлые капли дождя. Слёзы небес по ужасу, творящемуся в его семье.
Чувство вины сжирало. Он начал понимать Давида с его бесконечной нежностью к Адель. Уважение к женщине, не раз рисковавшей ради него жизнью. Ада не догадывалась, что не будь его рядом, её жизнь сложилась бы по-другому.
Изначально охота идёт за ним. За его возможностью раскрыть её тайны. А он до сих пор ни в чём не разобрался.
Паша выпрямился. Взгляд серых глаз упёрся в бледное лицо пигалицы, избегая смотреть на шею.
– Тихон что-нибудь говорил об Антоне?
– Нет! – она качала головой. Самой показались странными совпадения. —Расспрашивал, нашёл ли ты моего отца и не получил ли письмо от мамы.
Павел хмурился.
– И что ты ответила? – от фантазёрки, обожающей позлить, можно ожидать что угодно.
За секунды, что тянула с ответом, успел передумать многое.
– Правду! – она пожала плечами. – Я ничего не знаю. Поэтому отпустил. Сказал, что поторопился.
Паша выдохнул. Желваки ходили по тяжёлой челюсти.
– Второй попытки выкрасть тебя не будет! Торопыге уже
