все еще смеясь над своей шуткой. Он моложе меня и не так давно здесь. Думаю, его легче развеселить.
Когда я открываю дверь, меня окутывает неприятный запах испорченных фруктов. В вазе на стойке лежат испорченные плоды, а вокруг жужжат мухи. Схватив вазу, я выхожу на улицу, спускаюсь по ступенькам и выбрасываю содержимое в мусорное ведро.
Мимо проходит один из тренеров, ведя за собой лошадь. Он приветственно кивает мне, и я отвечаю тем же. Поднимаюсь по лестнице и устраиваюсь на диване. Это место было моим домом на протяжении многих лет. Хотя оно небольшое и обставлено мебелью, которую выбросили из дома Аттертонов, здесь всё ещё царит атмосфера уюта. В основном это одна большая комната, от которой отходят две спальни, а ванная комната находится в дальнем углу.
Как и я, Эверли, не склонна к накопительству, поэтому единственные украшения или произведения искусства в доме — это те, что она сама выбирает. Когда-то она увлекалась лошадьми и была уверена, что станет жокеем, поэтому на стенах в основном изображены лошади. Я никогда не снимал их, даже когда они надоедали ей. Они идеально подходили к этому месту, придавая ему особый смысл.
Взяв пульт, я включаю телевизор и смотрю на экран. Так должно было продолжаться ещё несколько недель… Отдохнуть от работы и расслабиться. Как будто это было возможно! Внутри меня уже нарастало чувство тревоги. Я не из тех, кто может сидеть без дела. Это беспокойство сводило меня с ума.
В течение следующих нескольких дней я посвящаю себя уборке, стараясь сделать это место как можно чище. Хотя это и не полностью удалось, но атмосфера здесь стала значительно приятнее. Я смотрю телевизор и слушаю «Металлику» так громко, что конюхи просят меня быть потише, опасаясь, что я пугаю лошадей.
Ежедневно я связываюсь с Эверли, и когда она отвечает на мои звонки, в её голосе слышится легкое раздражение.
И я стараюсь не думать о Мии.
Но каждый раз, когда я провожу пальцами по шраму на своём плече, её образ появляется перед моими глазами. Её губы, такие сочные и пухлые, её глаза, полные слез, умоляют меня отпустить её. Я вижу, как она выбегает за дверь, а я лежу на полу. Мне необходимо знать, что с ней всё в порядке. Мне нужно быть уверенным, что она в безопасности.
Когда я больше не могу сдерживаться, я хватаю ключи от одной из машин и уезжаю, оставляя за собой облако пыли. Мне нравится дорога. Я чувствовал себя в клетке, проведя весь день взаперти, а ведь не так уж много возможностей есть у человека, чтобы пройтись по конюшням и пообщаться с лошадьми, прежде чем даже они начнут смотреть на него с подозрением.
Я не собирался ехать к ней домой, но именно там я обнаружил себя, глядя через дорогу на её окна, словно преследователь. Пока что я не видел её. Никто не подходил к двери, никто не проходил мимо окна. Я уже готов признать своё поражение, когда замечаю, как её подруга, та, с торчащими, короткими волосами, стучит в дверь и протискивается внутрь мимо отца Мии. На его лице появляется раздражение, но когда он закрывает дверь, оно сменяется улыбкой.
Я отодвигаюсь немного назад на сиденье, надеясь хотя бы мельком увидеть Мию. И действительно, через несколько мгновений она подходит к окну и смотрит на улицу, в то время как её подруга устраивается на диване позади неё. С тех пор как село солнце, зажглись уличные фонари, и их отражение мешает мне разглядеть её как следует.
Несмотря на тонированные окна, я снова опускаюсь вниз. Хотя каждая клеточка моего существа требует, чтобы я вышел из машины и подошёл к ней, я сдерживаюсь, потому что знаю, что ей будет лучше без меня. Если Аттертоны готовы отпустить её, то и я должен последовать их примеру. Моё присутствие в её жизни только причинит ей боль и привлечёт внимание Джуниора.
Я ежедневно общаюсь с Кэмероном, и хотя Джуниор проводит много времени, наблюдая за ней, до сих пор он прислушивается к совету своего отца и не пытается вернуть её.
Мия отходит от окна, и через несколько мгновений входная дверь открывается. Она выходит, закатывая глаза в ответ на что-то, сказанное её подругой. На прощание она машет рукой маме, уверяя её, что с ней всё будет хорошо, но в её улыбке сквозит неуверенность. Она напугана.
Её взгляд скользит по улице, ненадолго задерживаясь на моей машине. Но затем она слегка качает головой, словно отгоняя мысль о том, что это может быть опасно, и садится на пассажирское сиденье машины своей подруги.
Странно видеть её одетой в простые джинсы и блестящий чёрный топ, в котором отражаются уличные фонари. Такая обычная. Такая чертовски красивая. И не моя.
Я смотрю ей вслед, пока машина не скрывается из виду. Мне одновременно грустно и радостно видеть, как она возвращается к своей прежней жизни. Жизни, в которой нет меня. Но в которой также нет и его.
Поворачивая ключ в замке зажигания, я размышляю о возвращении домой, но вместо этого направляюсь в сторону Эверли. Я ещё не готов вернуться домой. Мне не хочется сидеть в четырёх стенах, пока я не начну сходить с ума.
Через несколько дней придёт время снимать повязку, и я не могу дождаться этого момента. Предполагается, что я не буду работать ещё несколько недель, но я подумываю спросить Старшего, можно ли мне вернуться раньше. Мне нужно занять свои мысли чем-то другим, кроме мыслей о Мие. Она в безопасности, она счастлива, и мне нужно перестать думать о ней.
ГЛАВА 9
РАЙКЕР
Эверли сидит на диване, скрестив руки на груди, и смотрит на меня с подозрением, прищурив глаза.
— Ты здесь только для того, чтобы проведать меня? — Спрашивает она.
Я прохаживаюсь по её комнате, беру книги и рассматриваю корешки, не вникая в содержание.
— Я же сказал, что мне было безумно скучно. И с каких пор мне нельзя навещать свою младшую сестру? — Говорю я.
Она хмурится.
— Потому что ты никогда раньше этого не делал, а я здесь уже несколько месяцев, — отвечает она, нахмурившись ещё сильнее. — Несколько месяцев, слышишь?!
Я смотрю в окно. Идёт дождь. У Эверли должен был начаться учебный период, но вместо этого она устроилась на диване, как в уютном гнёздышке, и с упоением смотрит какой-то ремейк своей любимой книги из детства.
— Почему бы тебе
