— Вот видите! — возликовал Анатолий. — Я же говорил, что она хорошая! А Вы ее черт знает в чём обвинили! Вам должно быть очень стыдно!
— Ну да, — смущенно произнёс Охотник, и тут же добавил уже более категорично: — Но это еще ничего не значит. Может быть ты просто ей нужен для каких-то своих интриг, которые мы ещё не расшифровали.
— Нужно верить людям! — воодушевленно произнес юноша.
— Запомни, Малой, если не будет изначально чрезмерного очарования, потом не получишь такого же сильного разочарования, — вздохнул подполковник. — А с другой стороны, когда еще верить людям, ежели не в молодости.
— Садись, — сказала Беатриче, когда они вошли в ванную комнату. Не успел юноша присесть на край ванны, как она вынула из шкафчика какой-то пластиковый пузырек и круглые плоские ватные диски.
— Будем обрабатывать рану! На твоей распрекрасной отвертке, наверняка, куча всяких вредных микробов, — строго сказала она, смачивая ватный кружок жидкостью из пузырька. — Это раствор перекиси водорода. Будет немного щипать. Терпи.
И девушка стала аккуратно протирать кожу его шеи и обрабатывать порез от отвертки. Беатриче стояла на столько близко, что дурманящий запах ее кожи кружил голову всем троим членам головного кондоминиума.
— Ничего сегодня не выйдет! — сказал вдруг Тигр.
— Что не выйдет? — хором спросили Охотник и Анатолий.
— То, о чем мечтает Малой, — пояснил хищник.
— Почему? — смутился юноша, до сих пор не привыкший к тому, что все его самые сокровенные мечты и желания, спрятанные глубоко в сознании, теперь знают как минимум трое. Одно дело, когда вращаясь в обществе, ты можешь сыграть любую роль, притворяясь не таким, каким являешься в действительности. И совсем другое, когда под маской праведности не сокроешь сознание. За ним наблюдают изнутри. Как бы абсурдно это не звучало.
— У нее кровь идет. Вы что не чувствуете этот запах? — с недоумением спросил полосатый. — Я узнал, из сознания Анатолия, что в такие дни обезьяны не покрывают своих самок. Так что, как говорят у вас бандерлогов, расслабьтесь!
Тем временем, девушка закончила свои манипуляции и наклеила на рану пластырь. Осмотрев свою работу критичным взглядом, явно осталась довольной.
— Готово! Толя, — обратилась она к юноше, — ты во время разговора со мной был очень груб! Зачем ты меня обижаешь?
— Вот хитрунья! — восхитился Охотник. — Она заставляет нас оправдываться и тем самым сразу становится в заведомо выигрышную — по отношению к нам — позицию!
— Я же говорил, что она не только красивая, но и умная! — обрадовался Анатолий.
— Малой! Не путай ум с хитростью! Это абсолютно разные по сути вещи, — поправил его подполковник и тут же добавил ободряюще: — Сейчас разберемся!
— Извини! Просто я сильно перенервничал, — стал играть с ней в психологическое Айкидо Охотник.
— Вот ты и попался! — торжествующе произнесла Беатриче.
— Это с чего это я попался? — удивился старый диверсант.
— Если это были ряженые сатанисты, то чего ты тогда так перенервничал? — лукаво спросила его девушка. — Признавайся, что там было?
— Угадала, это были настоящие сектанты, — вздохнул подполковник, — при мне они зарезали одно из своих.
— Как зарезали? — всплеснула руками новоявленная сестра милосердия.
— Известно как, ножом в спину!
— Почему?
— Он пытался оспорить авторитет главаря. Вот его и прикончили.
— И что же было потом? — глаза Беатриче горели нездоровым блеском.
— Потом я их всех убил! — жестко произнес Охотник, смотря прямо в глаза Беатриче, и, опережая ее вопрос, жёстко констатировал: — Иначе было нельзя!
— Боже! — девушка прижала ладони к пылающим щекам. — Ты это сделал ради меня?
— Нужно быстро решать, что мы с ней будем делать! От этого зависит наш ответ! — быстро произнес Охотник.
— В смысле? — не понял Анатолий.
— Если мы хотим ее бортануть, нужно сказать, что она вообще тут не причем! И мы это сделали, потому что так было нужно нам. А вот если мы хотим ее довести до койки, нужно сказать, что подвиг сей совершён, исключительно ради нее! Ну, что скажешь, Малой? Тебе решать. Как скажешь,
