Тосны росли невысокие кустарники да ветлы — опускаясь к воде, они полоскали в ней нежные листочки. Но и ивы и невысокий берег — слабая защита от вражеского огня. В таких условиях доставка раненых через Тосну — подвиг. И его постоянно совершали санитары, санитарные инструкторы, военные фельдшера, порою совсем молоденькие девушки.
Вот Зоя Боброва и Вера Григорьева — сандружинницы 2-го стрелкового полка 4-й ДНО. Они все время находились в боевых порядках и доставляли раненых через реку Тосну в Корчмино. Когда в селе Покровском в первые дни сентября тяжело ранило в руку начсана 3-го батальона военфельдшера Геннадия Лоскутова, молодые санитарные инструкторы Клара Терехова и Мария Трошкина, умело наложив жгут на плечо, остановили кровотечение, перевезли ослабевшего товарища на лодке через реку и спасли ему жизнь.
Много испытаний выпало на долю санинструктора Зои Павловой. Однажды холодным осенним днем она сидела на веслах. Пронеслась и разорвалась в воде мина, подняла водяной смерч. Лодку закружило. Разбило в щепки одно весло, а второе выпало из онемевших пальцев, но Зоя догребла окровавленными руками и доставила раненых.
Не изгладятся в памяти однополчан 330-го полка молодые врачи Борис Аграчев и Владимир Самойлович, в боевой обстановке у реки Тосны принимавшие раненых.
Юношески стройный, высокий военврач третьего ранга Станислав Михайлович Татаренок и полнеющий с возрастом командир медсанбата кандидат медицинских наук военврач второго ранга Сергей Федорович Мамойко — питомцы Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова. Несмотря на значительную разницу в возрасте и в медицинской подготовке, у них было немало общего. И Татаренок и Мамойко четко представляли задачи санитарной службы, действовали оперативно. Во время боевых действий и большого притока раненых они оба выходили в полковые медсанчасти и работали как рядовые врачи. Да, потери у медиков были значительные, а санотдел армии пока не мог помочь в пополнении. Приходилось выбираться из трудного положения своими силами. Комбат Мамойко направил из медсанбата в полки бригады врачей и сестер М. А. Жилинскую, Т. Бокалло, Б. Фукс, М. Саввину. Перевел в 284-й артиллерийский полк врача Валентину Иониаиди. Мужественная женщина осталась старшим врачом полка до конца войны.
С армейским хирургом я побывала в медсанбате 4-й ДНО в Усть-Ижорской больнице. Познакомилась с многими медиками. Во дворе была развернута большая палатка. Раненых немного. Больших операций не делают: нет донорской крови. Руководит операционно-перевязочным взводом преподаватель хирургии Военно-медицинской академии военврач первого ранга В. И. Титов. Он опытный специалист и педагог, и за оказание хирургической помощи раненым в этой дивизии можно не тревожиться. Ведь кому, как не «академикам», знать досконально военно-полевую хирургию.
От комбата узнала: госпитальное отделение возглавляет кандидат медицинских наук невропатолог Маргарита Александровна Жилинская. Первое впечатление — а оно, как известно, нередко бывает самым верным — хорошее. Конечно, отлично, что образованный, энергичный врач — во главе госпитального отделения. Но целесообразно ли использовать ее большие знания и опыт по невропатологии и психиатрии в госпиталях армии или фронта? Надо подумать.
Всю санэпидработу в этой дивизии ведет не врач, а биолог, кандидат биологических наук Юрий Иванович Полянский. Ему помогает Евгений Михайлович Хейсин, тоже биолог и тоже кандидат наук. Он фельдшер санитарного взвода. И в этом случае меня одолевали те же сомнения.
В сентябре сорок первого Ю. И. Полянский часто приходил к нам в санитарный отдел, подолгу беседовал с нашими эпидемиологами, выспрашивал обо всем, чего не знал. Он буквально поражал нас своей бушующей энергией, какой-то одержимостью в работе. Щедро делился своими обширными знаниями по общим проблемам биологии и паразитологии, о которых рассуждал с присущим ему блеском.
Но начальник санитарно-эпидемиологического отделения Стамер, наш неумолимый педантичный Стамер, быстро опускал маститых ученых с Олимпа на грешную землю, требуя от них исчерпывающих данных о строительстве ровиков, характеристику бань, сведения об осмотре на педикулез по всем подразделениям…
Санитарами в медсанбате 4-й ДНО были люди разных профессий. Наряду с сандружинницами Красного Креста на должности рядовых были и историк профессор Н. С. Масленников, и артист Театра оперы и балета имени С. М. Кирова В. Г. Иванов, и музыкант Е. В. Скворцов, и биолог С. Е. Шпиленя, и многие другие.
Из Усть-Ижоры медсанбат 4-й ДНО перешел в село Рыбацкое, в просторный деревянный дом неподалеку от Невы. Комбат и начсандив стали частыми гостями нашего санотдела, зачастили в дивизионный медсанбат и наши санотдельцы.
Комбат Мамойко очень озабочен. Дивизия получила новую боевую задачу и уходит из 55-й армии в Невскую оперативную группу. А в полках и медсанбате осталось мало медицинского имущества. Многое пришло в негодность после того, как дивизия вступила в бой. Теперь, когда 4-я ополченческая уходит из армии, неразумно обращаться в санотдел 55-й, считает Мамойко. Мне же казалось еще более неразумным не сделать в этом направлении ни одной попытки. Что с того, что дивизия уходит на другой участок фронта? Она же наша, советская!
К удивлению Мамойко, начсанарм приказал начальнику медснабжения Миндлину лично проследить, чтобы из армейского санитарного склада было отпущено уходящей дивизии необходимое количество медикаментов и перевязочного материала.
Миндлин неодобрительно покачал головой. Щека и левый глаз его задергались. Нервный тик — след ранения и контузии, всегда возникавший у нашего славного начальника медснабжения в минуту душевного волнения, — говорил нам без слов, что он считает действия начальства недопустимым расточительством. Но возразить Миидлин не посмел, и Татаренок с Мамойко ушли из нашей армии, изрядно пополнив свою аптеку.
В конце октября мы узнали, что 4-я ДНО, переименованная в 86-ю дивизию, форсировала Неву и высадилась на «пятачке».
Уже много лет спустя, просматривая в Военно-медицинском музее архивные документы, я вновь встретила знакомые фамилии и имена из бывшей 4-й дивизии народного ополчения. Документы предельно сжато рассказывали о давно минувших событиях. От карандашных полустертых записей повеяло блокадной осенью сорок первого, когда «над городом Ленина ветер разносит все чаще и чаще сигналы тревог…»[2]
Первого октября рано утром неожиданно для нас в армию прибыло высокое санитарное начальство — начсанфронта бригврач Д. Н. Верховский, комиссар санитарного управления бригадный комиссар Е. С. Шелемеха и военврач первого ранга В. Н. Новиков из лечебного отдела.
Вскоре всех начальников отделений вызвали на совещание.
За столом начсанарма военврача первого ранга С. М. Гофмана сидел грузный начсанфронта. Его небольшие, с прищуром глаза внимательно осматривали каждого входившего. Говорил Верховский негромко, короткими фразами и сжатым кулаком сурово постукивал по столу, выразительно подчеркивая серьезность сказанного.
Он обращался к нам. Задавал вопросы. Стамер доложил санэпидобстановку в армии. Армейский хирург Айзман рассказал о ведущих хирургах медсанбатов и о том,
