расцвета империи Мали, в европейскую казнуогромное количество африканского золота вливалось ; только в Генуе ежегодно регистрировалось от четырехсот до восьмисот килограммов суданского золота, в основном в виде пыли. Однако по мере упадка Мали в последние годы XIV века и в первом десятилетии XV монетные дворы по всей Европе испытывали острую нехватку золота, и некоторые из них, например Фландрия, прекратившая производство в 1402-1410 годах, были вынуждены приостановить свою деятельность или вовсе закрыться. В Англии в эту эпоху произошло резкое сокращение чеканки золотых монет: с 56 064 фунтов стерлингов в год в 1360-е годы до 4 715 фунтов стерлингов в десятилетие с 1401 по 1410 год. Это привело к резкому сокращению ликвидности и возвращению к более примитивной экономической системе, основанной на бартере. К середине века Папа Пий II подвел итог общим настроениям того времени в связи с нехваткой денег в Европе, сказав: " Проблема денег доминирует , и без нее, как принято говорить, ничего нельзя сделать правильно". Для европейцев, конечно, "менялы" часто означали евреев, и этот золотой кризис стал важным фактором в волне свирепых беспорядков и погромов против приверженцев иудаизма, охвативших многие части Европы в эту эпоху.
Чтобы правильно понять становление династии Авизов и раннее стремление Португалии к созданию заморской империи в Африке, необходимо рассматривать их в этом свете. Мир с Кастилией, более крупным и богатым соседом Португалии, был подписан только в 1411 году. За прошедшие годы конфликтов между странами Португалия, изначально бедная и мало урбанизированная страна, была основательно истощена экономически и остро нуждалась в новых источниках дохода.
Население страны, насчитывавшее едва ли миллион человек, жило в условиях всеобщего прозябания и социальной неподвижности, большинство подданных Жуана едва сводили концы с концами и никогда не отлучались далеко от своих сельских домов. Кроме соли из Сетубала, вина и сушеной рыбы, в Португалии было мало товаров, достойных торговли. И новая корона отчаянно нуждалась в том, чтобы найти средства для обеспечения своего дальнейшего выживания, особенно против настойчивых жадных замыслов Кастилии.
После долгих лет потрясений и конфликтов на Пиренейском полуострове другие могли бы решить, что в данный момент больше всего нужен мирный период, чтобы создать более прочную опору для новых правителей Португалии, но у клана Авиз были другие представления. Получив власть в результате, по сути, переворота, подкрепленного вооруженным восстанием, Жуан увидел свою задачу в том, чтобы в спешном порядке создать новую элиту практически с нуля. Для этого он с энтузиазмом воспринял насильственную этику эпохи крестовых походов и рыцарства. Придерживаясь этого подхода, Жуан в значительной степени опирался на своих собственных шестерых сыновей, включая самого знаменитого из них, Генриха, родившегося в 1394 году. Португалия была слишком мала и бедна, чтобы удовлетворить обычные стремления королевского клана к богатству, основанному на собственных землях и ресурсах, и по этой причине Генрих, третий по счету, не имея реальной надежды когда-либо унаследовать корону, устремил свои взоры за пределы ближайшего королевства, что посмертно принесло ему титул Мореплавателя.
В начале пятнадцатого века, по почти постоянному наущению принца Генриха, Авиз возьмет на вооружение знаменитое изречение папы Урбана II, произнесенное на Клермонском соборе за четыреста лет до этого, и с жадностью применит его к землям, лежащим за пределами Европы и традиционных крестоносных территорий Ближнего Востока. Урбан призвал южных европейцев выйти за пределы своих земель, которые были окружены горами и " закрыты морем ." Боязнь бросить вызов Кастилии на иберийской земле и утрата Европой инициативы в крестовых походах в Леванте склоняли португальцев к завоеванию заморских территорий. И, как мы уже видели, под завоеванием первоначально подразумевалась Сеута. Этот малоизвестный до сих пор португальцам участок земли в устье Средиземного моря стал привлекательной целью благодаря сильному стечению интересов и обстоятельств. Как и положено цели, она имела то достоинство, что была скромных размеров и находилась совсем рядом, всего в 160 милях от португальского побережья. Поскольку Кастилия продвигалась к Канарским островам, Португалия, по-видимому, опасалась оказаться позади своего крупнейшего иберийского соперника на начальном этапе борьбы за заморскую империю, а Сеута открывала перспективу собственного завоевания.
У португальцев были и другие цели, например, добиться расположения всемогущей католической церкви, ведя войну против неверных. Но во времена острой, общеевропейской жажды золота, вероятно, именно перспектива получить доступ к африканским источникам этого металла, захватив конечный пункт богатой транссахарской торговли, стояла на первом месте среди португальских приоритетов.
Весть о захвате португальцами Сеуты, одержанном всего за тринадцать часов большим штурмовым флотом 21 августа 1415 года, прогремела по всей христианской Европе, возвестив о том, что Лиссабон стал новой важной державой, с которой следует считаться. Принц Генрих, которому тогда исполнился двадцать один год , не руководил штурмом, но, тем не менее, сыграл ведущую роль, выйдя на авансцену перед войсками захватчиков в самом начале атаки, рискуя собой, и тем самым предоставив яркий материал, который послужит основой для разрастающейся личной рыцарской легенды.
Однако вскоре португальцы с ужасом обнаружили, что один лишь контроль над Сеутой мало что дает для овладения торговлей африканским золотом. Североафриканский конечный пункт транссахарской торговли золотом оставался в руках мусульман, сместившись на пятьдесят километров к западу; Танжер, новый конечный пункт, представлял собой гораздо более сложную военную цель, чем Сеута, как позже с большими затратами узнает Лиссабон. Между тем, чтобы просто удержать Сеуту, нужно было разместить там гарнизоны и построить дорогостоящие укрепления.
Однако совершенно неожиданно для Португалии необходимость сохранения контроля над Сеутой превратила эту небольшую территорию в важную площадку для ранних экспериментов в области колонизации и создания империи. Португальские войска были непопулярны, и даже Орден Христа, ответвление рыцарей-тамплиеров, которое возглавлял Генрих, противился призывам помочь защитить Сеуту от маринидов Марокко. Поскольку других вариантов было немного, Лиссабон переправил туда из Португалии заключенных и других социально неблагополучных людей. Благодаря этому Сеута получила сомнительную репутацию первопроходца в тактике заселения и охраны заморских форпостов. Эта практика будет повторяться в новых португальских колониях на протяжении всей эпохи рассвета.
5
.
ОСТРОВА НА ПОДХОДЕ
Генрих мог наслаждаться славой, которую принесло ему завоевание Сеуты, но не зря его личное внимание вскоре переключилось - правда, надолго - на другую цель. Канарские острова, хотя и более отдаленные и уже частично контролируемые Кастилией, стали гораздо более ценными в глазах Генриха и заменили Сеуту в качестве главного объекта имперских экспериментов вплоть до 1470-х годов. В ближайшей точке эта группа островов, ныне входящая в состав Испании,
