образом подобрал для меня замечательный чёрный костюм-тройку с серебряными гербовыми пуговицами. Одежда села на меня так, что я довольно крякнул.
Усач же покачал головой и расстроенно махнул рукой:
— Эх, будь у нас время, мои портные идеально подогнали бы костюм к вашей фигуре.
— Он и так хорошо сидит.
— Хорошо, но не идеально, — поднял палец Лаперье.
— И сколько стоит эдакое чудо? — провёл я ладонью по пиджаку. — Наверное, мне придётся продать почку?
— Как же вы будете с одной? Ничего продавать не надо, — замахал руками аристократ.
— А почему вы думаете, что я продам свою почку?
Лаперье хихикнул, оценив мой чёрный юмор, а затем серьёзно сказал:
— Господин Громов, давайте начистоту. Я с вас не возьму ни копейки. Лучшей наградой мне будет то, что Рука императора станет носить костюм из магазина Лаперье. Вы представляете, какая это реклама? Да я этого барона Мягкова сразу обойду!
Мужчина причмокнул губами и мечтательно закатил глаза.
— Хорошо, — не стал я кочевряжиться, ехидно подумав, что помощник барона Мягкова все локти себе искусает, когда узнает о такой рекламе. — Давайте сделаем обещанное фото.
Помощники аристократа тут же притащили фотоаппарат и сделали пару десятков кадров со мной в костюме от Лаперье.
— Можете использовать мой образ в рекламе на телевидении. Разрешаю. Даже можете рассказать, что Рука императора заявился к вам среди ночи в потрёпанной одежде, поскольку сражался во славу империи.
— Благодарю, благодарю! — расплылся в улыбке усач и чуть не заплакал от счастья.
Он так расчувствовался, что даже подарил мне кожаную мужскую сумку под все мои артефакты, а также выделил свою машину и Петра, дабы тот отвёз меня, куда скажу. Я и тут отказываться не стал, приняв предложение аристократа.
И всего через пять минут я, отмытый и благоухающий шампунем, восседал в новом шикарном костюме на обтянутом кожей заднем сиденье роскошной машины.
Пётр посмотрел на меня в зеркало заднего вида и погнал автомобиль сквозь дождь по узким брусчатым улочкам и выгнувшимся над каналами мостам.
Мы быстро пронеслись по городу и выехали за его пределы. Дождь к этому времени прекратился, и автомобиль помчался по шоссе, разбрызгивая колёсами многочисленные лужи.
— Не пропусти поворот на госпиталь, — бросил я простолюдину, глядя по сторонам.
Справа показалось мрачное кладбище, огороженное старинной ржавой кованой оградой. За ней над усыпальницами и могилами склонились чёрные деревья, тянущие к шоссе ветки, лишённые листьев. Казалось, что деревья могли схватить неосторожного путника и разорвать на части, обагрив кровью кладбищенскую землю. А то, что останется от бедолаги, растащит вороньё, каркающее под крышами склепов.
— Мне кажется, в подобных жутких местах кто-то словно специально подкармливает ворон, — передёрнул плечами Петр.
— Ага, — согласился я с ним и ткнул рукой в сторону указателя, показывающего, что госпиталь находится справа. — Нам вон туда. Заворачивай.
Пётр сбросил скорость и вывернул руль. И мы ещё около пяти минут ехали по раскисшей после дождя просёлочной дороге, а потом, наконец, оказались возле кованых ворот. Они весьма подходили по стилю высокому забору из грубо обработанных булыжников. А уже за забором высился готический особняк с двумя остроконечными башнями и каменными горгульями на карнизе черепичной крыши.
— Бо-о-оги… — приглушённо протянул Пётр, нащупав на груди изображение Перуна. — Так начинается каждый второй фильм ужасов.
— Да, есть такое дело, — усмехнулся я, глядя на особняк сквозь прутья ворот.
Все окна были безжизненно-чёрными, однако на стене висела позеленевшая бронзовая табличка. На ней с трудом, но ещё можно было прочитать, что мы приехали по адресу. Именно в этом особняке и находится госпиталь.
— Думаешь, там есть привидения? — иронично спросил я у Петра.
Тот пожал плечами и тихонько проговорил:
— Нет, конечно. Я же не маленький, чтобы в привидения верить и прочую чепуху. Но место и вправду колоритное. Надо будет сюда свою девушку привезти, чтобы посмотрела. Она у меня страсть как любит все эдакое.
— Привезёшь, привезёшь, — покивал я и зловеще добавил, похлопав его по плечу: — Ну, если живым уедешь отсюда.
Парень вздрогнул всем телом и случайно нажал на клаксон. Его звук разорвал ночную тишину, как выстрел в пустой комнате. Пётр аж ойкнул.
— Посигналь ещё, — приказал я ему и вышел из автомобиля.
Ботинки погрузились в грязь, но это не помешало мне подойти к воротам и утопить кнопку звонка.
В одном из окон первого этажа зажёгся свет и рядом откуда-то из стены вылетели помехи, сквозь которые вырвался испуганный женский голос:
— Кто такие? Зачем приехали среди ночи?
— Проверка! — громко сказал я, найдя взглядом динамик, утопленный в стену.
— Какая ещё проверка? Нас ни о какой проверке не предупреждали!
— Так какая же это будет проверка, если вас о ней предупредят? Открывай ворота, пока я не выломал их. К вам нагрянул сам Александр Громов, Рука императора.
Динамик пискнул и заглох.
— Не поверила, — проговорил Пётр, опустив окно.
Он продолжал с толикой страха поглядывать на жуткий особняк.
— Скорее всего, — согласился я. — Ладно, тогда сами войдём. Пётр, пойдёшь со мной для солидности.
— Да вы и так солидный, — торопливо выдал он и следом, подумав, с чувством добавил: — Очень солидный.
— Знаю, — кивнул я. — В справочнике напротив слова «солидность» красуется моя фотография. Но всё-таки, Пётр, ты идёшь со мной. И это не обсуждается. Но на всякий случай оставь какое-нибудь послание своей девушке, а то шут его знает. Может, и вправду не выберемся живыми из этого госпиталя.
— Ваши остроты не добавляют уверенности, — осмелился произнести парень, невзирая на мой высочайший ранг.
Он выбрался из авто, запахнул пиджак и провёл ладонью по остроносому лицу без единой морщинки.
— За мной, — приглашающе махнул я ему и телепортировался на брусчатую дорожку, ведущую прямо к ступеням особняка.
— Я так не могу, — вздохнул парень с толикой зависти и посмотрел на стену. — Придётся перелезать. В неё не вмурованы никакие охранные амулеты, способные сделать из простого менеджера-консультанта курицу-гриль?
— Шут его знает. Но ты лезь. Ежели чего, я тебя похороню так, что век помнить будут.
— Не сильно обнадёживающая речь.
— Нет тут никаких артефактов. Слово Руки императора.
Парень шмыгнул длинным носом и полез на стену.
Глава 7
Пётр неловко залез
