Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
следствия… А мехтела и органические болванки и их производство будут регулировать законами, ограничивать, утилизировать… Разве не об этом я говорил все это время? Что околочеловеческие технологии ведут к обесцениванию собственно человека.
– Да-да, я помню… – сказал Петров задумчиво. – Ты спрашивал, чем они объясняют нововведения? Они будут рассказывать народу, насколько я знаю от своих источников в правительстве, о том, что у первых гибридов куча багов, программных ошибок встраивания сознания, ненадежный контакт с телом, ставящий под угрозу психическое состояние… Ну и так далее. Ложь и оправдания. Обычный набор выдумок пропагандистской машины.
Повисла пауза. Кирилл отошел от окна и лег на диван. Теперь он смотрел в потолок.
– А про синдром эмпатической вспышки вы ничего не слышали? – вдруг каким-то слабым, тягучим, нездешним голосом спросил Кирилл.
– Что? Эмпатическая – что?..
Кирилл не ответил. Петров отвернулся к окну, дроны не улетали, только изредка сменяли друг друга, один уходил вниз, другой спускался сверху. Они работали в единой коммуникационной сети, объединяющей изображения с камер всех дронов в одну панорамную трансляцию происходящего внутри тюрьмы.
Кирилл сел на кровати. Петров взглянул на него и поразился – тщедушное тело подростка с тонкими свисающими с дивана ножками, похожими на ленты ручками, бледное даже в оранжевых отсветах лицо… И при этом в печальных глазах узника столько мысли и дерзости… Следователь знал, что с годами сознание адаптирует так называемые органические тела-болванки под привычки и характер «хозяина», но все равно поражался, как с годами человек, который не совсем человек, становится похож на истинного себя – на то, что живет у него в голове.
– Может, сделать вам кофе, а, гражданин начальник? – широко улыбнулся Кирилл.
– А давай! – подмигнул, правда как-то нервно, Петров.
Он уселся за небольшим столиком в крохотном закутке в углу гостиной, прижался спиной к стене, закинул ногу на ногу и едва не обжег губы раскаленным кофе с плавающими в нем частичками зерен грубого помола. Кирилл пристроился напротив.
– Кирилл, там идет большая война. Крупнейших корпораций, с их заводами, лабораториями и технологиями, они делят между собой базовые программные среды для цифровых личностей, методы встраивания и трансплантации, производства мехтел, инкубаторы биоболванок… Сражения не прекращаются ни на секунду, в войне участвуют триллионные капиталы, армии политиков, юристов, пиарщиков…
Кирилл попытался отпить кофе и тоже едва не обжегся.
– Понятно, понятно… Войны за технологии переноса личности. Это я тоже предвидел. Человек отнимает у природы контроль над материальным ресурсом своего существования, и сразу начинается битва…
– А полтора года назад произошла, можно сказать, революция.
– Когда корпорации, обслуживающие госконтракты, сменили операционную систему? – хмыкнул Кирилл.
– Ну да, и заодно тип программного носителя.
– Я слышал об этом. В тех газетах, что нам выдают, читал… Ну и что? Мозги исходника иначе обсчитываются, другим алгоритмом, и вшиваются в немного другой, иной конфигурации, чип-носитель, и что? Выросло быстродействие, надежность? Что изменилось принципиально? Кроме корпорации-поставщика, которая делает чипы и прошивки? – Кирилл на мгновение затих, прикрыл глаза. – Мы станем банальными жертвами очередного витка войны. Ведь так?
Кирилл был прав. Петрову нечего было ответить. Он хотел спасти Кирилла, но не понимал, как это сделать. Предупредить – предупредил. Но Кирилл здесь, в тюрьме. Это все равно что предупредить о пожаре зверя в зоопарке, а клетку не отпереть. Но что он может сделать?
– Ладно, не переживай. Все нормально. Спасибо, что зашел. Я думал, ты давно меня забыл, – вдруг угадал ход мыслей и снова перешел на «ты» Кирилл. Он смотрел на него исподлобья, с какой-то печальной иронией во взгляде.
– Я скоро пойду… – сказал Петров.
– Самое смешное, Аркадий Семеныч, что рациональное зерно в их действиях есть… Первые версии гибридов несовершенны, мягко говоря…
– И что в тебе не так? – улыбнулся Петров. – Отлично же себя чувствуешь! Столько лет. Впрочем…
Петров задумался.
– Что ты хотел сказать? – спросил Кирилл.
– О себе ты знаешь больше, чем я, а я… знаю гораздо меньше, чем специалисты правительственных лабораторий…
– С чего ты взял?
– Как тебе сказать… Предполагаю. Они постоянно говорят об опасности бунта, об угрозе организованных действий со стороны гибридов первых поколений… Ходят слухи о таинственных организациях, в которые вы якобы объединяетесь… Говорят даже о некой подпольной сети, по типу интернета, который был в двадцать первом веке…
Петров замялся. Кирилл сидел склонив голову, уставившись на свою костистую бледную руку, лежащую на столе.
– В общем, что-то с ними, как выяснилось, не так… Может, зря ты оставил в живых еще два миллиона экземпляров? – И Петров нарочито громко рассмеялся, пытаясь разрядить тягостную атмосферу.
Но Кирилл недовольно на него посмотрел, и полковник осекся, скомкал смех.
– Кстати. Вот же ирония. Что, если, уничтожив больше половины всех первых экземпляров, я спас государство от переворота? – сказал Кирилл и заговорил громче: – Предотвратил бунт, уничтожив в зародыше, так сказать, незаконную организацию первых гибридов, а? – Глаза Кирилла засверкали нездоровым блеском. – Что, если так? А? Что, если? А ты – знаешь? Петров! Ты уверен, что хоть что-то знаешь? А что ты знаешь о синдроме эмпатической вспышки? Я спрашивал… А знаешь ты, каково это – убить столько человек? Знаешь? Таких же, как я! А? – последние слова трясущийся Кирилл выкрикивал.
– Стоп, – твердо сказал следователь, встал, подошел и накрыл ладонью руку Кирилла. – Хватит. Успокойся. Я пришел предупредить. Просто подумай, что можно сделать. Чем помочь… Тебе. А мне… А мне пора.
Бледное лицо полковника Петрова озарил слабый раствор света зеленой лампы, и он прошел через шлюз. Охранник Иван кивнул и махнул громадной лапой на прощание, крикнув что-то неуместное вроде «Приходите еще! Всегда рады вам!».
Оставив позади нулевой пост, следователь подошел к шлюзу-суперэллипсу и посмотрел вверх – где-то там, на седьмом этаже, должны набрать семнадцатизначный код.
На черном экране небольшого ноутбука в тяжелом металлическом корпусе вдруг появился текст. Под эмблему с хищной птицей вверху экрана упал один абзац, второй, третий… В начале каждого значилось большими буквами: «[ДЛЯ ОТЧЕТА]».
– Пришло? – после пятого сообщения спросил красивый женский голос. Он шел из незаметного динамика на широкой стенной панели, испещренной датчиками, тумблерами и разнокалиберными экранами.
– Ага, спасибо, Марин! – ответил мужчина, сидящий за ноутбуком.
– Когда у вас уже починят спецсвязь?
– Ох, ничего не говори… – вздохнул мужчина. – «Эллин» – это глушь и запустение. И тоска. Надо просто привыкнуть. Но я сегодня, думаю, успею вернуться в Управление. Так что не прощаюсь.
За окном замерло бескрайнее осеннее поле с пожухлой посеревшей травой, только вдалеке, на самой кромке горизонта, торчала метелка взъерошенного, будто только проснувшегося тополя.
Левая рука лежала на пульте. Длинный костлявый палец завис
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
