нас даже темные предпочитают расплачиваться наличными, а не брать даром, с этим тоже связано поверье. Мы, иные, очень суеверны, потому, что мы знаем, что даже неосторожно прошенное проклятье материализуется, и затем возвращается усиленное многократно, к проклявшему.
Тем временем спектакль закончился и зал рукоплескал стоя. Увы мне, я совсем не видела постановки. Завтра прочту восторженные рецензии и тихо всплакну, надеюсь на плече у своего милого. В чем проблема, скажете вы, сходить на повтор разве нельзя? Нельзя, каждый спектакль Театр вампиров дает лишь один раз. В этом их уникальность. Они не специализируются на классике и очень редко переигрывают знакомые сюжеты. В основном они играют импровизации, а иногда берут актеров прямо из зала, что безумно нравится моей Амели. Они просто обожают ее.
— Родная, — пропел у меня в голове очень кстати ее голосок, — вот уже две минуты как спектакль подошел к концу, где вы? Я жду тебя в Акации. Поторопись, мое терпение уже на исходе.
Ох уж, мон Ами, если и есть где более нетерпеливое создание, то я бы хотела с ним познакомиться.
— Медведь, летим в акацию, нас там уже заждались.
— А как же рукоплескания и шампанское с актерами?
— Эти актеры всему шампанскому в мире предпочитают кровь, и если мы не полетим в Акацию прямо сейчас, то Ами лично выпустит ее из нас. Поверь, я ее знаю.
— Портал?
— Обойдется! Я хочу пройтись пешком, мне нужно подумать, да и ты немного отойдешь от пьесы, ты весь на взводе. Это не лучшее твое состояние для словесных схваток с искушенной в спорах суккуб.
— Мон Ами, — я мысленно потянулась к подруге, — тебе придется подождать нас немного, я хочу подышать воздухом. Мы немного пройдемся и прилетим, закажи мне белого вина и устриц, тех самых, из Лозанны, ты знаешь. Как раз их доставят к нашему приходу.
— А что заказать Дэму?
— Он не голоден, я думаю.
— Я жду вас, мон ами, у меня для тебя сюрприз.
— Еще один? Что может быть сюрпризнее сюрприза, что ты мне преподнесла?
— Увидишь! Ни слова тебе больше не скажу, поторопись.
И она пропала, не отвечая больше ни на один мой вопрос. Вот знает ведь, что я терпеть не могу подобное! Как можно быть такой бесчувственной! Вот назло ей теперь пойдем пешком всю дорогу от театра до кафе.
Кстати, должна сказать пару слов об Акации. Это кафе вотчина инквизиции, и там тоже запрещены ссоры, склоки и потасовки, там можно спокойно беседовать на вечные темы с кем угодно, не боясь, что тебе подсыплют в питье какую ни будь гадость или напакостят магически. Амели неспроста выбрала это кафе, она намеревалась, по всей видимости, объявить о своем переходе к силам тьмы, так сказать — прилюдно. В другом заведении это было чревато всякими, так сказать, осложнениями.
Мы с Медведем, не спеша, брели по залитой лунным светом аллее, и он непроизвольно взял меня за руку. Я не отняла руки, ведь его жест был скорее братским, нежели любовным, а так я чувствовала тепло его ладони и ощущала себя в безопасности.
— Мне кажется, что я мог бы так идти с тобой вечно.
— Не загадывай так надолго, тем более что мы с тобой разменяли уже не одну вечность.
— Смеешься?
— Смеюсь, конечно, что для нас вечность? Так, лишь дым, лишь память, лишь…
— Нам ведь так хорошо вместе, почему это не может быть всегда?
— Потому что, одно дело украсть один вечер суккуба, а совсем другое — жить с суккубом. Я ведь при тебе еще ни разу не питалась, ты бы стал ревновать меня.
— Я не стал бы.
— Стал бы и не отрицай, одно дело догадываться, другое дело знать наверняка и даже видеть. Смотри, вон идет мужчина, я возьму у него немного, он и так переполнен, торопится к любовнице, от жены удрал, у него сейчас энергии под завязку и даже больше он и не заметит потери. А ты посмотришь, а потом скажешь — смог ли бы ты с этим жить.
Медведь, ни слова ни говоря, отпустил мою руку, отошел в сторону и нахмурившись скрестил руки на груди в знаке несогласия.
Я, еще больше усилив очарование, подошла к мужчине и взяла его за руку — он не противился, они никогда не противятся мне. Я посмотрела ему в глаза и улыбнулась, вкладывая в свою улыбку всю свою красоту, всю свою прелесть, всю свою сексуальность. Его, как под дуновением ветра, качнуло ко мне навстречу, я продолжая улыбаться, взяла его лицо в ладони и пристально глядя ему в глаза потянулась губами к его губам. Они открылись, как для поцелуя. Он хотел, он жаждал меня. Я ощущала его призыв, его нетерпение, я видела их в его душе и, слегка потянув за краешек, вытянула наружу эту серебристую ниточку, из его губ в мои. Я надпила лишь немного, и с сожалением отстранилась — он был необыкновенно вкусен, этот смертный. Он действительно любил и жену и любовницу, и каждый раз переживал, но эти переживания только добавляли специй в коктейль его эмоций.
— А теперь иди, — я прикоснулась ладонью к его лбу, посылая мысленный приказ, — и забудь все, что произошло, ты идешь к Оксане, она тебя ждет. Иди!
Я отпустила его и он, как послушная собака, пошел дальше, а я посмотрела на Медведя.
— Ну как?
— Не делай так больше при мне.
— Почему?
— Ты слишком прекрасна, я еле смог себя сдержать.
— То есть ты не ревновал?
— Я всегда ревную.
— Зачем?
— Ты знаешь…
Так, за неспешным разговором мы и подошли к Акации.
Амелику я увидела сразу, как только мы зашли в кафе. Теперь мне стало понятно, почему она пропустила постановку — она задумала собственный спектакль, в котором планировала играть главную роль. Предполагаю, что мне там тоже нашлось местечко, как и каждому из присутствующих в заведении Иных. Она продумала все, от наряда до места, это был ее бенефис. Они сидели в центре зала, за столиком, который обычно пустовал, так как находясь на возвышении, как на помосте ты приковывал к себе все взгляды. Но ей сегодня это было необходимо — все взгляды какие только могла собрать. Но надо признать, что не она притягивала основное внимание, а ее спутник. Скорее всего, если бы не наш с ней сегодняшний разговор, я была бы ошарашена, но после него я была готова к чему то подобному. К тому же, мне кажется весь запас своих «сюрпризов»
