на груди и протянула:
– Хм… Надо же. Сам ректор проверял. Будто ему больше нечем заняться.
Я бы, наверное, посыпалась в попытке объяснить ситуацию, при этом не выдав ей того, чего выдавать не стоит. Но Рыся перехватила диалог.
– Да будет вам известно, любезная сударыня, – обратилась она к Беляне, деловито приподняв мордочку, – что вопрос обучения Есении немного отличается от вашего. И если бы утрудились задуматься, то поняли бы это и сами. Ей многое нужно догнать, и логично, что Белозар Огневедович вынужден был провести беседу и распределение Есении самолично. Она ведь не проходила подготовительного обучения в колледже.
Брови Беляны нахмурились, она вся насупилась, потому что Рыся права. Тем не менее ясновидица заметила:
– То-то и оно, что не проходила. А учиться прилетела сразу в Аркаим.
– А вы предлагаете сударыне, у которой дар проступил аж в восемнадцать лет, поехать учиться в какой-нибудь колледж, где она кого-нибудь покалечит, потому что у тамошних преподавателей не хватит квалификации ее обучать? – парировала Рыся.
На это Беляне ответить оказалось нечего, она еще пару секунд хмурилась, потом ее лицо просветлело, будто она тут же забыла о загадочных вопросах, и она махнула рукой.
– Ну и ладно, – произнесла она. – Приняли, так приняли. И пень с ним, что почти по блату. Главное – будешь учиться. Так куда тебя распределили?
Напоминание о блате меня совсем не вдохновило, но я сделала вид, что не заметила этой вилки и улыбнулась.
– На факультет Прави.
– Ой, как здорово. Я ведь тоже там. А специализация?
– Медиум, – коротко ответила я, боясь сболтнуть что-нибудь лишнее.
В мою поддержку Рыся приблизилась ко мне и потерлась о ногу. Сразу стало как-то спокойней, хотя ощущения немного странные, когда призрачная кошка прикасалась к коже. Если раньше ее шерсть была мягкой и пушистой, то сейчас больше напоминала плотное облако теплого пара.
– Есения будет обучаться очень старательно, – произнесла кошка и задрала на меня мордочку. – Верно?
– Постараюсь, – честно пообещала я.
После этого Беляна потащила меня за расписанием, которое, по ее словам, должно висеть в нижнем фойе на центральном стенде. Благодаря Рысе, которая, в отличие от нас, великолепно ориентировалась на местности, до него мы добрались всего минут за двадцать, с учетом многочисленных лестниц, коридоров и поворотов.
Стенд оказался не совсем стендом в привычном понимании. Формально это был он, но выглядел как рамка примерно два на три метра и парил над полом. Внутри рамки находилась мерцающая прозрачная поверхность, разделенная на таблицы, в которых указаны факультеты, специализации, предметы и расписания.
– О! – воскликнула Беляна, тыкая в стенд, – у нас первое занятие сдвоенное! В смысле строенное! Или даже с… объединенное, то есть! Как здорово!
Я не поняла.
– А можно по-человечески?
Рыся пояснила:
– Сударыня Беляна хочет сказать, что первое занятие для первокурсников единое для всего потока, независимо от факультета и специализации.
Мне эта идея понравилась.
– Как удобно для преподавателей. Можно не перечитывать лекции по пятнадцать раз каждой группе.
– Ага, – подхватила Беля. – И еще это значит, что на занятиях будет Руслан.
Ее глаза игриво заблестели, я не удержалась и заметила:
– Кажется, кто-то в кого-то влюбился.
Беля сделала такие изумленные глаза, по которым сразу стало видно – она врет как дышит.
– Влюбился? Да что ты говоришь, какая ерунда. Не может такого быть.
– Да-да, конечно, не может, – хихикнула я.
Возможно, мы и дальше продолжали бы перекидываться взаимными шуточками, но улыбка Бели, которая стояла напротив, неожиданно погасла, а взгляд устремился мне за спину.
– Что такое? – спросила я и обернулась.
Ответ предстал передо мной в виде медововолосой блондинки с васильковыми глазами, которая кривит губы и смотрит на меня с нескрываемым презрением. Позади нее стояли еще две девушки, голубоглазые шатенки в современных пеньковых сарафанах на толстых лямках.
– Посмотрите, кто у нас тут, – произнесла Василиса елейным голосом. – Девочка-катастрофа и ее команда.
Если выпады в свой адрес я могла проигнорировать, то за моих друзей моментально стало обидно.
Я подняла голову и сказала:
– Слушай, Василиса, давай не будем ссориться. Вчера я налетела на тебя случайно и извинилась за это. Мне кажется, ничего страшного не произошло.
С деланым удивлением Василиса оглянулась сперва на одну, затем на другую подругу. Чему-то кивая, подруги ухмыльнулись и тоже закивали в ответ. Потом она снова вперила взгляд на меня и произнесла все тем же притворно дружелюбным тоном:
– Ничего не произошло? Да? Девочки, вы слышали? Эта курица считает, что двести драгов это «ничего». Тогда, может, дорогуша, прямо сейчас их и выдашь?
– У меня нет никаких драгов, – сразу ответила я.
– Да? Ну, может, тогда я зафутболю твоим фамильяром-союзником вон в ту люстру, и будем считать половину твоего долга списанным? – предложила Василиса и засмеялась, ее подруги подхватили ее смех.
Прежде чем я успела послать Василису в самый дальний лес в пешее путешествие, Рыся шагнула вперед. Мне показалось, в размере она немного увеличилась, глаза загорелись желтоватым светом, а хвост у основания утолщился, из-за чего она стала похожа на белого призрачного дракона.
Кошка дернула самым его кончиком и произнесла буднично:
– Сударыня, если вы позволите себе такую вопиющую невоспитанность, ночью я задушу вас в вашей же постели. Заметьте, поскольку я почила, за это мне совершенно ничего не будет.
От заявления Рыси остолбенели не только Василиса и ее подружки, но и мы с Беляной. То, с каким равнодушием моя кошка сообщила такую жуткую перспективу своей потенциальной обидчице, вызвало у меня глубокое уважение и легкую дрожь в коленях.
Первой в себя пришла Василиса. Она тряхнула копной медовых волос и бросила:
– Превеликий Сварог, угомони своего союзника.
Я пожала плечами.
– Это ты первая начала.
Глаза Василисы прищурились, а губы растянулись в хищной улыбке, она проговорила:
– О, милочка, я еще ничего не начала. Но, мне кажется, начать мне все-таки придется. Потому что нормально ты не понимаешь.
– Нормально – это пытаться меня спалить магией, а потом вымогать куны? – уточнила я.
Василиса сложила руки на груди, взгляд устремился на парящую под потолком люстру, она вздохнула и произнесла философски:
– Понимаешь… эм… Как тебя там?
– Есения.
– Есения? Я не запомню. Будешь курицей. Так вот, курица, люди делятся на два типа: сильные и слабые. И слабые должны удовлетворять потребности сильных, иначе слабым не выжить. Ты, дорогуша, очевидно, относишься именно к ним.
Внутри меня медленно, но неустанно начинал кипеть котел. Варева и пара в нем так много, что он уже стучит крышкой и готов взорваться, а результаты этого взрыва я предсказать не могла, поскольку со способностями своими я не знакома. Так что я продолжала стоять и, не отрывая взгляда, смотреть на Василису, чувствуя,
