они отказались, исключительно на революционных, под цвет двух флагов, которые приволокли, надо так думать, из той же комнаты. И теперь два подростка, вцепившись в древко, толщиной с руку взрослого человека, с гордостью их удерживали в стоячем положении.
Наверное, чтобы до меня донести всю важность момента. Что совет комсомольской дружины это нечто большее, чем обычные дружеские посиделки у костра под горячительные напитки.
Напитки, кстати, на столах присутствовали. Прозрачные стеклянные бутылки, которые за сорок с лишним лет так и не изменили свой дизайн, с ярко-жёлтой жидкостью. Как анализы с высокой концентрацией витамина В2.
На счёт комсомольцев у меня тоже вопрос возник, причём сразу, едва заглянула в кабинет. Кроме двух одноклассниц, Гольдман и Кряжевой, были ещё три девчонки, примерно ровесницы Бурундуковой и две женщины, которых к комсомольцам можно было отнести с большой натяжкой, а остальные рипли, предпенсионного возраста. Особенно мне не понравились дед с бабкой, которые занимали вип-ряд. Почему-то подумала, что именно про эту старушенцию предупреждала Тория. Да и её напарник, хронологически обогащённый старпёр, был похож на злобного маразматика с непонятной медалькой на груди расположенной рядом с комсомольским значком. Или как я должна была воспринимать этого активиста больше похожего на песочницу, которой по недоразумению приделали дно с множеством мелких отверстий, а теперь подняли в воздух, метра на два над полом.
Словом: клуб кому за (уже много) и юные комсомолки на их фоне выглядели поводырями, чтобы не дай Бог, мухоморы не заблудились в длинных коридорах школы.
— Бурундуковая.
Я оглянулась на голос. Мужик, гораздо старше Синициной, приблизительно в том возрасте, когда детство в жопе уже перестало играть, а маразм ещё не наступил. Ещё одно явление и тоже с комсомольским значком на пиджаке.
Сидел на небольшом помосте, который для чего-то возвели перед школьной доской, единственной, не вписывающейся в дизайн по расовой принадлежности.
— Ну и чего застряла в дверях? — снова спросил этот середнячок. — Поднимайся сюда.
Я провела пальцем по стене и, увидев белую полосу, поморщилась. И как здесь учатся ученики? После первой перемены их одежду реально в стирку нужно отправлять. Во всяком случае, у доброй половины.
Вошла в класс и мгновенно приковала к себе всеобщее внимание. Как звезда эстрады, которую благодарные зрители попросили выйти на бис. Гомон за спиной усилился, пока я прошла пару шагов вдоль стены и, поднявшись на подмостки, окинула взглядом народ в партере.
Мымра, сидевшая рядом с одноклассницами, нашла себе группу поддержки, что-то громко сказала, но из-за того что говорили все одновременно, включая мужика на сцене, слов я не расслышала. Скорее какой-то визг на фоне лязганья.
Снова оглянулась, пытаясь понять, что талдычит мужик и почему в отличие от остальных он уселся на белый стул. Оппозиция? Увидела на подоконнике баян и пришла в замешательство. Или он мне аккомпанировать собрался?
Со стороны партера раздался громкий стук. Пенсионер, сидевший на галёрке (или в голове столов, так и не сообразила, что правильнее), с почти лысой головой, но с пышными белесыми усами и тупой бородкой, чем-то смахивал на бывшего спикера европейского парламента, Мартина Шульца с висевшими на носу такими же крамольными очёчками, колотил гранёным стаканом по столу призывая народ к спокойствию.
Его никто не слушал, тянули руки в мою сторону и даже перешли на крик. Напомнили трансляцию по телевизору из Киева в 2014 году. Шоу Верховной Рады, когда какой-то депутат подскочил к трибуне и схватил за грудки очередного глашатая, а потом образовалась: куча мала.
Порадовалась, что стою на подмостках, и не все собравшиеся смогут ко мне подняться ввиду преклонного возраста. Но, если честно, комсомольский флешмоб я представляла как-то по-другому. Собрание более молодёжным, что ли. К тому же и сцена имелась, на которой можно было вполне качественно разместить музыкантов, и даже вместе с ударником. Помещение небольшое, акустика должна была быть просто великолепной. А если открыть окна, то запросто оглушить район динамиками саб.
Когда спустя минуту ничего не изменилось, а спикер продолжал бить стаканом по столу, словно намеревался разнести его вдребезги, у меня более или менее сложилось впечатление от того, что происходит на комсомольской дружине. Поняла, почему на дебатах в моё время творилась подобная хрень — отголоски прошлого.
Единственное, что не могла сопоставить с этим хаосом, чувака справа, сидевшего у окна рядом с баяном. Играть он на нём — не играл, но пальцами нежно поглаживал, как любимую игрушку.
Вот жаль, что Люся не имела понятия, что конкретно происходит на дружине. Сама ни разу не была, и никто не рассказывал. А в памяти Синициной, вообще об этом был полный ноль, но где-то на задворках плавало нечто о слётах, комсомольских кострах или пионерских, танцах, весёлых посиделках. Слово «дружина» — всплывало в двух местах. Большое скопище народа, которое шло громить половцев, но это как бы, не совсем к 1977 году относилось. И второй вариант, который теперь, когда я разглядела, что женщин собралось в три раза больше чем мужчин — больше походил на истину. В XXI веке у юмористов что-то слышала. Слово «дружина» в переводе на русский (хрен знает с какого), может и с молдавского — обозначало — жена.
А ещё, это уже лично читала, вспомнилось внезапно: «Комсомолец должен удовлетворять свои желания, а комсомолка не может ему в этом отказать». И Тория сказала, что здесь примут решение по моему неактивному поведению. Неактивному!
И Гольдман что-то несла в общих чертах. Наверное, нужно было прислушаться, о чём они говорили, а то в голове кроме Гальцына никто не всплывал: «Запись день, пропись день, выпись день». Причём «день» — почему-то сливалось с предыдущим словом. Не уверена, что про комсомольскую дружину, но очень похоже.
В голове получилась полная каша. Это меня вообще куда вызвали? И Бурундуковая — точно малолетка?
Внезапно наступившая тишина оглушительно ударила по ушам. Достучался-таки спикер до народа, а потом мымра встав с места, поправила очки на переносице и громким голосом спросила:
— Бурундуковая! Ты куда пришла?
И незачем так громко орать. Помещение небольшое и так прекрасно слышно. И что значит — куда? Совсем загнала меня в ступор. Я, что, опять не в тот кабинет зарулила? Так меня вроде Тория сопроводила. Да и сидят главные активистки-одноклассницы здесь.
Пожала плечами и на всякий случай поинтересовалась:
— А куда я пришла?
— Нет, вы гляньте, товарищи, она ещё и издевается! — повысила свой голос мымра. — Вы видите?
Я издеваюсь? В каком месте? У меня даже
