угольный мешок, детская удочка, водоросли, – когда весенние приливы сопровождались сильным юго-западным течением. Но не тело.
На побережье, в рыбацких бухтах Селси, Пээма и Литтлхэмптона, утопленники были делом обычным. Но здесь, у лимана, несчастные случаи чаще происходили на болотах, чем в море. Стоит только оступиться в темноте, как увязнешь в черной грязи и не сможешь выбраться. Может быть, тело принесло сюда приливом? Едва ли, подумала Конни.
– Думаю, мне лучше спуститься туда, – сказал Вулстон. – Посмотрим, удастся ли мне вытащить тело… юной леди… самому, чтобы вам мокнуть не пришлось.
– Спасибо.
Он шагнул в воду и постарался встать потверже, чтобы его не сбивало течением.
– Глубоко там? – спросил он.
– На середине, пожалуй, фута два. У берега мельче.
Конни смотрела, как он переходит ручей вброд, как плещется вокруг его ног вода набегающего прилива и штанины сзади становятся мокрыми.
Дойдя до тела, он помедлил, затем протянул руку и ухватил его за мокрые плечи шерстяного пальто. От резкого движения голова женщины свесилась набок, а лицо показалось из-под воды, словно она пыталась глотнуть воздуха.
Белое лицо, синие губы, рыжие волосы…
У Конни перехватило дыхание. Внезапный, резкий укол памяти.
Кровь, кожа, кости… Пыль на голых половицах, перья…
– Но не вода, – пробормотала она. – Она не утонула.
– Она за что-то зацепилась, – говорил между тем Вулстон. – Там какая-то проволока, ужасно запутанная. Или, может, леска? Лодки ловцов омаров сюда заходят?
Конни заставила себя выговорить:
– Нет. Обычно нет.
Гарри ухватил женщину под мышки и потянул. Сначала ничего не произошло. Он потянул еще раз, сильнее, и на этот раз труп внезапно высвободился. Гарри пошатнулся, едва не потеряв равновесие в воде, но устоял и медленно поволок женщину против течения к берегу. Конни видела, что у берега, где глубина меньше, ему стало тяжелее.
Она наклонилась, чтобы помочь – ухватилась обеими руками за мокрую шерстяную ткань и попыталась вытащить тело на берег. Какая ужасная смерть – задыхаться, тщетно пытаясь глотнуть воздуха. Конни содрогнулась. Оставалось надеяться, что это произошло быстро.
Вместе они наконец вытащили утопленницу на траву. Запыхавшийся от натуги Гарри перевернул ее на спину, а затем встал и отошел на несколько шагов.
Конни посмотрела на молодую женщину. Лицо у нее было все в синяках, распухшее от воды. Конни не могла сказать с уверенностью, та ли это женщина, что наблюдала за их домом, и та ли, которую она видела на кладбище. У первой лицо было скрыто вуалью, а у второй – ночным сумраком, дождем и полями шляпы.
Но пальто было то самое. Вряд ли, думала Конни, найдется два одинаковых пальто такого необычного вида.
Она опустилась на колени и сложила на груди холодные руки женщины, заметив, как исцарапаны тыльные стороны ее ладоней. Вся кожа была в каких-то странных пупырышках, как будто по ней мурашки бегали от холода, а в уголках губ и носа – белая пена, окрашенная кровью. На рубашке вокруг шеи был красивый, вышитый красной ниткой узор.
– Задушили…
Это слово вырвалось у Конни невольно. Она почувствовала, что колени у нее подгибаются, но устояла, не дрогнув. Вулстон ничего не заметил. Он как раз надевал носки и туфли и поправлял костюм.
– Простите, я не расслышал, что вы сказали?
– Я ничего не говорила, – ответила Конни. Собственный голос доносился до нее словно откуда-то издалека.
– Как вы думаете, это самоубийство? – спросил Вулстон. – Хотя я не могу понять, как же она так сильно запуталась. Может, из лодки выпала, как вы думаете? Из рыбацкой, например?
– Нет. Женщины здесь на лодках не плавают, – ответила Конни, пытаясь собраться с мыслями.
Она не знала, что делать, знала только, что от Гарри нужно избавиться как можно быстрее. Она подошла к тому месту, где все еще валялось на земле разбросанное белье, взяла простыню и укрыла ею тело.
– Больше мы ничего не можем сделать, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Если вы не возражаете, не могли бы вы пойти и рассказать доктору Эвершеду, что случилось. Он всем распорядится, как положено. Ее… тело… придется отправить в Чичестер.
Она чувствовала на себе его взгляд – в нем было восхищение тем, как она держится. Или, напротив, неодобрение. Может, он предпочел бы, чтобы она была из тех воздушных созданий, что то и дело падают в обморок в облаке нюхательных солей, заливаясь слезами? Если бы он знал, в каком она смятении на самом деле.
– Я бы не отказался от чашечки чая, – сказал он. – Или даже чего-нибудь покрепче.
Она взглянула ему в глаза.
– Чем раньше о ней узнают те, кому положено, тем лучше. Вы согласны?
– М-м-м… да. Конечно, – отозвался Гарри, догадавшись, что она хочет отделаться от него. – Нельзя ли хотя бы руки вымыть?
Конни не могла найти предлога, чтобы отказать ему. Она провела его через лужайку, в дом через парадную дверь, а затем по коридору в уборную на нижнем этаже. Счел ли он ее черствой особой? Она сама удивилась тому, как сильно ей хотелось, чтобы это было не так.
– Я вам очень благодарна, простите, что прошу вас уйти вот так сразу. Мне просто невыносимо оставаться здесь с… с ней дольше, чем необходимо.
Он кивнул.
– Конечно.
Они стояли совсем рядом, у входной двери. Конни вдруг почувствовала, что ее тяготит его присутствие. Она проскользнула мимо него и вышла на тропинку. Он вышел вслед за ней.
– Вы одна здесь живете? Здесь так одиноко.
– Нет. С отцом.
Он оглянулся на открытую дверь в дом.
– Он здесь?
Конни заставила себя улыбнуться.
– Нет, иначе бы он, конечно, сам со всем этим разобрался… Он должен вот-вот вернуться.
– Может быть, мне подождать до его возвращения?
– Спасибо, но в этом нет необходимости. Мне будет легче, если я буду знать, что кто-то уже занимается необходимыми формальностями.
Гарри склонил голову.
– Дело в том, что у меня такое чувство, будто я бросаю вас одну. И, кстати, вы поранились.
– Поранилась?
Он взял ее за запястье и повернул руку. Той стороной, где манжета рубашки была испачкана кровью. Конни почувствовала, как между ними пробежала искра.
– Это пустяки, – сказала она, отдергивая руку.
– И все же надо бы смазать йодом.
– Пустяки, мистер Вулстон, – повторила она, отчаянно желая, чтобы он ушел.
– Гарри. Пожалуйста. После всего этого «мистер Вулстон» звучит ужасно официально.
– Да, пожалуй. – Она помолчала. – А меня обычно зовут Конни. Не Констанция.
– Конни… – Он надел шляпу. – Я постараюсь вернуться как можно скорее. И надеюсь, что мы еще встретимся в более приятной обстановке. Может быть, вы позволите
