1
Оська с разбега пересек пустой солнечный двор. Запрокинул голову. Поймал на затылке чуть не слетевшую бейсболку.
— Чудовище! Эй, Чудовище!
Двор обступали квадратом старые двухэтажные дома. С длинными балконами. На балконах неподвижно висело белье. Был конец мая, но стояла уже не весенняя, а густая летняя жара. В щелях ракушечных плит синел цикорий. У высохшего колодца утомленно доцветал кривой каштан-пенсионер. В этот полуденный, разморенный солнцем час на дворе должна была стоять сонная тишина. А тут — нате вам:
— Чудовище! Анаконда! Ну, где ты?!
Из-за стеклянной звякнувшей двери возникла Анка. С закутанной в полотенце головой (наверно, снова красила волосы).
— Осище, ты опять дразнишься! Я скажу маме!..
— Держи! — Оська метнул вверх увесистый школьный рюкзачок (кепка при этом все-таки упала). Анке куда деваться-то — поймала “посылку”.
— Осина ненормальная! Я все равно скажу ма…
— Скажи, что я в редакцию, а потом в порт! — Он подхватил бейсболку и замелькал навечно загорелыми икрами и локтями.
— Стой! Почему ты не в школе?! У вас же контрольная! Я скажу ма…
— Отменили! — донеслось из-под арки вместе с убегающим щелканьем сандалий.
Контрольную и правда отменили. Только не для всех, а для Оськи.
Когда на доске были написаны оба варианта с примерами и задачами, математичка Роза-Угроза вдруг скандально заявила:
— Чалка! Еще решать не начали, а ты уже пытаешься списать у соседа!
Чалка — это Оськина фамилия.
— Чего я пытаюсь списать! У него же другой вариант!
— Значит, пялишь глаза через проход в тетрадку Юхновской!
— Чего пялить, если у нее еще ни цифры не написано! — возмутился Оська. Хотя возмущаться, когда говоришь с Розой-Угрозой — себе дороже.
— Еще и хамишь! Встань сейчас же!
“Наверно, с утра полаялась с мужем”, — подумал Оська. И, видимо, эта мысль прочиталась у него на лице.
— Ты что-то умничать стал последнее время…
Оську опять дернуло за язык:
— А вам только дураки нравятся, да?..
— Что-о?.. А гуляй-ка ты, друг любезный, из класса. Отправляйся к завучу и скажи, что я сняла тебя с контрольной за подглядывание в чужие тетради. А я постараюсь, чтобы эту контрольную ты писал осенью!
“Ага, в другом пространстве”, — буркнул под нос Оська. И, уходя, довольно крепко закрыл за собой дверь.
Но в коридоре он сразу остыл. Обида еще булькала в нем, но уже не злостью, а слезами. Не хватало ему переэкзаменовки! И главное — за что?!
“Вот пойду к Ховрину и расскажу про все! Пусть напишет статью про издевательства над учениками! Или сам напишу…”
Но сначала надо было идти к школьному начальству.
К завучу Оська не пошел. Не сумасшедший же! Еще не было случая, чтобы Муза Георгиевна (старшеклассники прозвали ее Медузой Горгоновной) защитила пятиклассника перед учителем. Оська зашагал к кабинету директора (и по пути старался распалить себя снова, хоть немного).
Повезло: строгой секретарши в приемной не было, а директор был на месте. Но… там же сидела и Медуза!
— Здрасте… — Оська сумрачно встал на пороге.
— Ты почему входишь без стука! — Это, конечно, Горгоновна.
— Я постучал…
Директор — седой, тощий и утомленный жизнью — медленно посмотрел на мальчишку с мокрыми глазами.
— Сядь вон там в уголке, остынь… А мы пока закончим разговор… Муза Георгиевна, с ведомостями можно не спешить. А этим… господам из управления скажите, что у нас все-таки школа, а не канцелярия…
Они с завучем заговорили о своем, а Оська сел в закутке у шкафа на твердый пластмассовый табурет. Посапывал, дергал у колен бахрому обтрепанных штанов и поглядывал на часы. Они качали тяжелый никелированный маятник и отщелкивали минуту за минутой… И насчитали их семь.
… — Ну, так что у тебя случилось?
Оська встал, уронил табурет, быстро поднял.
— А чего… Еще не начали решать даже, я просто повернул голову, а она сразу: “Ты списываешь!” А чего там списывать-то…
— Не “она”, а Роза Ричардовна! — встряла завуч. — Стой как следует, раз ты в кабинете директора!
— Я и стою… Я и не думал даже списывать, а она…
— Это Оск а р Чалка из пятого “В” — обличительным тоном сообщила Медуза.
— Да знаю я… — вздохнул директор. — Кстати, как человек, причастный к газетному делу, ты мог бы изъясняться более связно. Ну, ладно… А почему Роза Ричардовна заподозрила тебя в преступных намерениях?
— Да просто я голову повернул! Чтобы лучше видеть доску…
— Чтобы видеть доску , провернулся к тетради соседа , — вставила Горгоновна.
