все, кроме него, об этом забыли. – Это то, чего ты боишься во сне, импульсы порождают галлюцинации, и всё!
– Но почему тогда я увидела это?
На это Володя явно не знал, что ответить, и замолчал.
– А это? – Данила поднял тельняшку и показал на тонкий шрам от ножа. – Ты должен признать, Володь, галлюцинация или нет, но она может стать роковой.
На некоторое время в столовой воцарилась тишина. Каждый пытался найти объяснение случившемуся, но без особых успехов. Прерывистым голосом, тяжело дыша, говорить начал Сергей:
– Теперь я вам скажу, о чём думаю. Во-первых, учтите все, что сны, реальность и галлюцинации здесь смешаны в одну кучу. Поэтому всего, что несёт за собой ужас и страх, нам следует опасаться. Данила, учти это. Второе: Даня, когда ты видел этот сон в последний раз? Я говорю именно про сон, не про галлюцинации.
– Тут даже думать нечего, по пути в Аденский залив. Меня тогда Денис разбудил. Я кричал, но никто меня не слышал. Потом ещё пошёл умываться наверх.
– Хорошо, а кто-нибудь видел ещё что-то подобное?
Все молчали.
– А в ту же самую ночь?
Все опять молчали.
– Лена, – не выдержав, обратился Сергей к девушке.
Девушка посмотрела на Сергея с удивлением:
– А при чём тут я?
– Разве ты не видела кошмарный сон в ту же ночь, что и Даня?
Кравцов сидел, поражаясь двум вещам. Во-первых, каким образом он узнал о сне Лены, а во-вторых, откуда он брал силы на то, чтобы об этом говорить сейчас?
– Я… Данила?
– Расскажи ему как есть, ничего страшного.
Лена почувствовала необходимую поддержку и созналась, что видела страшный сон в ту же самую ночь, что и Данила.
– Теперь моя очередь. Откуда ты знаешь? – спросила она после своего признания.
– Я подслушал ваш разговор, когда вы уединились в каюте у доктора.
– Ты следил за нами? – с лёгкими раздражением спросила Лена.
– Да.
Остальные даже не стали ничего спрашивать. Данила давно понял, насколько профессионален этот человек, и не сомневался, что он будет идти до конца в своей деятельности. Вот только не знал, восхищаться этим или опасаться такого фанатизма.
– Но зачем ты это делал?
– Потому что в ту же самую ночь, в которую видела кошмар ты и Данила, я видел самый жуткий сон, который мне когда-либо снился. Пока я не знал про вас, вернее, ваши сны, то не придавал этому значения. Но потом случайно услышал, что не один я проснулся тогда от неописуемого ужаса.
– И что ты хочешь этим сказать? – перебил его Данила.
Сергей начинал делать большие паузы между словами и говорить всё тише, но тем не менее продолжил:
– У меня есть теория. Мне кажется, что мы не случайно оказались на этом корабле.
– Что ты имеешь в виду? – спросил удивлённый Володя.
– То, что говорю. Вам не кажется странным, что в одну ночь, на одном корабле трём совершенно разным и до этого незнакомым людям снятся кошмарные сны. Я даже смею предположить, что все они приснились в одно время. Что вы скажете?
Данила с Леной переглянулись. Они столкнулись возле гальюна после того, как проснулись как раз из-за того, что их разбудили ночные кошмары. Это может быть так, как предполагает Сергей. Данила ответил за них двоих:
– Можно найти ещё миллион людей, которым в ту ночь приснились кошмары.
– Я согласен. Но ведь есть почва для размышлений, не так ли?
– В ту ночь, – сказал Данила, – там был ещё Виктор. Вид у него был очень странный. Может, это тоже совпадение, но всё же. – А где он, кстати?
Только сейчас Даниле пришло в голову, что Сергей ничего не знает о том, что произошло после ампутации его ноги. Тогда он рассказал о случившемся, и Сергей лежал некоторое время, о чём-то размышляя.
– А что с моей ногой? Я имею в виду ту половину.
– Торчит из палубы, на месте, в общем.
Сергей улыбнулся. Остальные подхватили.
– Почему мы смеёмся над такими жуткими вещами? – спросила Лена.
– Возможно, так действует стресс, возможно, мы просто сходим или сошли с ума, – спокойно ответил Сергей.
– О чём ты ещё хочешь сказать? – спросила Лена.
Сергей посмотрел на неё. В его взгляде читалось не удивление, скорее любопытство.
– С чего ты взяла, что я хочу что-то сказать?
– Просто. Мне так кажется.
Данила решил не дожидаться его ответа. Он видел, что парню становится всё хуже.
– Серый, тебе нужно поесть. Тебе нужно набираться сил.
– Знаю, но я не смогу. Дайте мне лучше ещё немного воды.
Он попил, и в столовой опять все замолчали. Кравцов начал нагревать воду, чтобы сделать кофе себе и Лене. Володя принялся искать что-то съестное. Только Сергей ничего не делал, просто лежал и думал о чём-то.
– Есть три варианта, как можно спастись… Если спастись вообще возможно, конечно.
Молодые люди оставили свои дела и смотрели на своего покалеченного товарища. Не обращая на них внимания, он начал рассуждать:
– Можно сидеть здесь и ждать, когда каким-то чудом нас спасут. Но… Скорее всего мы умрём раньше от голода, жажды или, что наиболее вероятно, от одного из импульсов. С каждым разом он преподносит что-то новое. К нему невозможно приспособиться. Второй вариант поинтереснее: залезть обратно в шлюпку и попытаться вновь уплыть на ней. Если же её нет на месте, то можно спустить на воду другую, ту, что с правого борта, и, несмотря ни на что, плыть отсюда подальше в надежде на спасение. Но тогда тоже можем или можете умереть от голода и жажды, а то и этого хуже.
– Какой же, интересно, тогда третий вариант? – с крайним любопытством спросил Володя.
– Этот вариант я сам придумал.
– Говори, Серый, пока ты опять не вырубился.
– Подождите, – вмешалась Лена. – что значит можем или можете умереть?
– Я бы с вами не поехал. Мне не выжить. Нога не проходит, я чувствую это.
– А вот это ты зря! – неожиданно громко сказал Кравцов. – Ты – ещё тот боец. И я знаю, ты будешь бороться до конца. Поэтому борись, что бы ни случилось.
– Речь сейчас не обо мне. Я о другом. Есть у меня одна мысль, но она вам не понравится…
Все с нетерпением смотрели на связиста, а он в предвкушении наблюдал за ними, словно специально затягивал паузу.
– Говори уже! – не выдержал Данила.
– Нужно взорвать корабль. – На этот раз не было активных дебатов, как раньше. Не было споров и обсуждений. Все просто молчали и ждали его пояснений. – Только сделать это нужно во время импульса.
После непродолжительного
