вид оставлял желать лучшего: причёска растрёпана, макияж поплыл, куртку, что была поверх платья, она где-то потеряла в бегах.
— Знаешь, я совсем не удивлён. Ты же теперь с нефорами тусуешься. Где тебя ещё встретить, как не на таком сборище, — он недвусмысленно покачал головой.
— А ты не был на концерте? — Лина пропустила колкое замечание мимо ушей.
— Я правая рука босса. Начальник охраны, — важно заметил Пашка. — Мне не обязательно быть в самой гуще, я слежу за порядком в целом.
— Мм, наблюдатель за наблюдателями, — нашла в себе силы пошутить Лина.
— Ну, типа того.
— Это очень хорошо, что я тебя нашла. Ты наверняка знаешь, где ребята, Филипп.
Пашка сразу в лице изменился.
— Так ты до сих пор с Полянским? Вот уж разочаровала, так разочаровала, — скривился он.
Лина похлопала ресницами, не понимая, шутит он, или на самом деле насмехается?
— Филипп мой муж, мы недавно поженились, и я не позволю говорить про него в таком тоне, — возмутилась Лина.
— Ну, вы даёте. — Пашка словно не слышал её упрёка. — Получше не могла себе найти?
— Послушай Паш, отведи меня к ребятам, пожалуйста, — занервничала Лина.
— Ищешь своего муженька, значит? — Пашка зло прищурился, озираясь по сторонам. — Да он свалил, бросил тебя. Я сам ему помог смыться.
— Не может быть, я ни за что не поверю, что он меня бросил.
— Не веришь? Полянский твой трус малахольный, что с него взять. Обдолбался со своими дружками. Они там все обдолбанные были, а фронтмен вообще в доску ужабаный. Это же надо такое на сцене устроить!
— Это неправда! Неправда! — прокричала Лина.
— Правда! — рыкнул Пашка. — Тоже мне, связалась с нариками. Сама вся такая растакая. Подстилка Полянского! — Пашка смачно плюнул в пол.
— Да как ты смеешь! — Лину затрясло от негодования, эмоции взыграли в ней до предела. Она замахнулась и залепила Пашке звонкую пощёчину, сама не ожидая от себя такой смелости.
Его голова дёрнулась, лицо побагровело от злости, глаза налились кровью. Секунда и он схватил Лину за плечи, с силой встряхнул и притянул к себе.
— Да я тебя сейчас… — выдохнул он сквозь стиснутые зубы. Пашка огляделся по сторонам, явно задумав что-то нехорошее. А Лину прошиб страх, в груди, будто что-то сжалось, по телу пробежала волна ледяной дрожи. Они одни в этом пустынном жутком отсеке. И что он задумал, разве она с ним справится?
Лина забилась, закричала что есть сил:
— Отпусти, отпусти меня. Я думала ты друг, а ты… какая же ты сволочь…
— Молчать, ты мне за всё ответишь, за всё! — он подхватил её как котёнка за шкирку, скрутил и поволок в темноту.
— Пожалуйста, отпусти, отпусти меня, — билась Лина, глотая слёзы. — Как ты можешь, как? Ты всегда завидовал Филиппу, потому что никогда до него не дотягивал…. ты подонок! Настоящий подонок!
— Ты знаешь что я с тобой сделаю? Знаешь… Я давно мечтал тебя трахнуть. Ничего, от тебя не убудет. А там глядишь понравится, будет, с чем сравнить, сама прибежишь…
И тут Лина осознала весь ужас происходящего и закричала так пронзительно и отчаянно, что у самой заложило уши.
— Да заткнись, ты дура, — Пашка зажал ей рот потной ладонью и с силой сдавил грудь.
Лина зажмурилась, лучше не видеть весь этот кошмар, лучше потерять сознание, умереть, ничего не видеть и не чувствовать. Она уже было приготовилась к самому худшему, как вдруг Пашка дёрнулся. Что-то тяжёлое врезалось в его плечо, и он отлетел к стене, от неожиданности выпустив Лину из рук. Она едва удержалась на ногах, выпрямилась, тяжело и часто дыша.
— Лин, ты как? — Филипп притянул её к себе и крепко обнял. — Что он тебе сделал?
— Он… он… — всхлипывала Лина, вцепившись в его толстовку.
— Ага, вот и муженёк нарисовался, — проскрипел Пашка.
— Ну, ты и урод. — Филипп отодвинул Лину к стене, закрывая её собой. Она и опомниться не успела, как Фил двинул Пашке кулаком в челюсть, и тот зарычал, схватившись за лицо. В его глазах мелькнула ярость. Дикая ярость.
Он быстро занёс кулак и со всей дури врезал Филиппу по голове, хотя тот успел увернуться, но удар был настолько сильный, что свалил его с ног. Фил как подкошенный рухнул на пол, ударившись затылком о мраморный пол. И теперь лежал неподвижно, бледный, с пустым остановившимся взглядом. Из носа стекала тонкая струйка крови.
Из пересохшего горла Лины вырвался хриплый стон, ноги подкосились и она сползла по стене вниз.
— Что… что ты наделал? Ты убийца… ты… — Лина нашла в себе силы сдвинуться с места, подобралась к Филиппу и обхватила ладонями его лицо, осторожно ощупала голову. В висках бился слабый пульс, но он по-прежнему не подавал никаких признаков жизни и, кажется, даже не дышал. — Пожалуйста, пожалуйста, Филипп, очнись… — простонала она, захлебываясь слезами. — Не оставляй меня, пожалуйста, не оставляй… Я так люблю тебя, люблю…
— Чёрт, — занервничал Пашка. — Вы сами во всём виноваты. Нечего лезть под руку. Короче, я пошёл, сами разберётесь. Очухается твой Полянский. А если вякнешь, найду, удушу. Да и не докажете вы ничего.
— Если с ним что-то случится, тебе не жить. Леон Александрович обо всём узнает, я ему всё расскажу, всё! — прошипела Лина. Она была полна решимости.
— Ты ещё попробуй, доберись до моего босса… — хохотнул Пашка.
— Что здесь происходит? — прозвучал над Линой холодный женский голос. Она вскинула голову и почему-то совсем не удивилась, увидев перед собой Камилу.
— Пожалуйста, вызови скорую, — попросила её Лина.
— Вызвала, уже вызвала.
— Камила Рафиковна, шла бы ты отсюда, — высокомерно отозвался Пашка. — Босс чётко сказал, чтобы ты не попадалась ему на глаза.
— Вот ты как заговорил, — Камила полоснула его взглядом. — Не помню, чтобы мы были с тобой на ты.
— Времена меняются, любовницы тоже. Заигралась ты в госпожу, дамочка.
Камила ухмыльнулась ему в ответ. Она по-прежнему смотрела на Лину, но обращалась к Пашке.
— Я всё видела. Видела, как ты нанёс ему удар. Использовал запрещённый приём. Уж мне ли не знать этого. Висок — опасная точка, самая уязвимая часть головы.
