Розанна БаррШли дни с того злополучного разговора с моим мужем и его любовницей, но легче мне не становилось. Наоборот, с каждым днем наваливался груз новых вопросов: «Если мы с ним расстались, почему он не подает на развод?», «Если мы не расстались, сколько дней ему еще позволить жить с его любовницей?» и еще много разных вопросов. Как мне казалось, я должна была уже перейти к стадии гнева и обиды, но этого не происходило. Я продолжала отрицать реальное положение вещей. «Он просто сказал, что ему пофиг, он не сказал, что я ему не нужна», – утешала я сама себя. Сама того не понимая, я все глубже и глубже уходила в болото отрицания. Неизвестно, сколько бы это еще продолжалось, если бы мой муж не заехал за вещами.
Обычно во всех историях моих подруг, когда муж заходит за вещами, дело заканчивается сексом. Это уже стало фразеологизмом: «заехать за вещами». На той неделе моя Ирка сказала нам: «Мне надо сегодня успеть сделать эпиляцию бикини, мой бывший опять заедет за вещами». «Заеду за вещами» – это аналог фразы «я заеду переустановить тебе комп». И в том и в другом случае все заканчивается сексом. У других женщин. Но видимо, я какая-то дефектная, поэтому в моем случае «заеду за вещами» закончилось дичайшим скандалом и моим переходом на стадию ГНЕВА и ОБИДЫ. И вот как это было.
Муж собрал кое-какие вещи и стоял виновато в кухонном проеме. Меня накрывала банальная злость: мой муж уезжает навсегда жить к другой женщине, теперь это стало очевидным. Я проиграла. Она выиграла. Мне было обидно, потому что я не умею проигрывать. Играя в детстве в шахматы с папой и видя проигрышную ситуацию, я просто переворачивала шахматную доску. Все кони, пешки, ферзи и ладьи летели в разные стороны. Папа обычно хохотал: «Ну, так нельзя».
И вот сейчас, проиграв, я хотела перевернуть доску и сделать вид, что игры не было. Но я решила сделать ход конем:
– Ты ее любишь?
Я не знаю, что нас, женщин, заставляет задавать этот ненужный вопрос, когда мужчина уходит к другой. Что это изменит? Но у меня было стойкое ощущение, что «если у него там любовь, я его отпущу». Хотя на самом деле в тот момент я совершенно не была готова услышать никакой ответ, кроме слов «нет, я ее не люблю». Я внутренне сжалась и приготовилась умереть. Мой муж задумался и сказал:
– Мне с ней удобно…
Удобно.
Горло сжала обида, не позволяя даже дышать, не то что говорить.
Удобно!
Разве это повод, чтобы бросать любимых детей и когда-то любимую женщину, которая тебе этих самых детей произвела на свет? Я подошла к холодильнику, открыла его и долго смотрела на полку с маслом. Масло в ответ смотрело на меня. Я испытала гастрономическую неловкость и отвела взгляд от масла. И стала смотреть на полку с майонезом. Непонятно, что я надеялась найти на этих полках. Наверное, смысл жизни. Или, быть может, холодильник своей прохладой пытался погасить бурлящее во мне негодование. Я смотрела в холодильник и не могла понять, как можно бросить любовь ради удобства.
Удобство. Слово-то какое. У нас в деревне удобства были в огороде, этим словом назывался хлипкий деревянный туалет с дыркой в полу. Вокруг «удобств» всегда кружились мухи и пахло весьма блевотно. Вот что для меня означало слово «удобство».
Это сейчас, в 40 лет, я вдруг осознала всю ценность слова «удобно». Этот определенный кайф, когда в твою жизнь входит человек, который не скандалит, не выедает мозг, не запрещает. Это приятно, когда мужчина дарит тебе комфорт, когда с мужчиной хорошо и удобно. Когда я это осознала в 40 лет, я тихонечко про себя протянула: «Аааа, вот в чем дело было». И как-то жалко стало ту молодую и тупую себя, которая после ухода мужа еще несколько лет думала: «На удобстве далеко не уедешь, это же не любовь!» Как раз наоборот. Самые стабильные семьи – это семьи, в которых люди не уничтожают друг друга постоянными скандалами и не изводят друг друга недельным молчанием. Стабильные семьи основаны на взаимопонимании, взаимоуважении и комфорте (финансовом и эмоциональном). А семьи, у которых расчет только на любовь, обычно так и распадаются: со скандалом, непониманием и обидами.
