Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
странно и непонятно.
Как и то, что звереныш мальчишки смог учуять его приближение. Животные чувствуют приближение хищников, но совершенно не реагируют на нечисть. Она недоступна их органам чувств. Поэтому стреноженные лошади спокойно стояли в отдалении, пока мы сражались. В общем, с мальчишкой всё было неясно. Странно было и то, чем он занимался в дороге. В том, что мальчишка-сирота может вырезать из дерева потешные фигурки, ничего удивительного не было. Должен же он чем-то на жизнь зарабатывать? А вот нож у него был необычный. Недаром на него обратил внимание Ровняла. Ножик был дорогой, старинной столичной марки, магической заточки. А мальчишка пользовался им так, будто не понимал ценности. Украл? Для подарка дороговато. Пользовался он им споро, уверенно, увлеченно даже, если и украл, то не вчера. Когда у Фильки получалось, он весь светился от удовольствия. Когда не получалось, становился таким несчастным, что хотелось обнять и пожалеть.
Новое прозвище хорошо ему подходило. Острый язык и привычка огрызаться куда больше соответствовало «Скалёнышу», чем какому-то неприличному «Пипке». Хотя, возможно, его так прозвали из-за курносого носика. Я всё чаще ловил себя на том, что слежу за ним. Любуюсь. Волнуюсь. Возможно, Ровняла был прав, когда говорил, что из-за мальчишки будут проблемы. Я просто не понял, какие.
На постоялом дворе я отправил Фильку ухаживать за конями (чтобы не вызывать косых взглядов воинов), оставил Пса охранять повозку, и вместе с остальными пошёл договариваться о еде и ночлеге. У выловленного с трудом хозяина удалось выторговать одну комнату на четверых. Где четверо спят, там и пятый уместится, чай на сухом полу спать – это вам не на сырой земле. А двоим всё равно нужно будет ночевать на улице, охранять поклажу.
Ровняла с Клыком поднялись в комнату, чтобы обработать рану. Я возле стойки пытался выбить нам поздний обед. В зале было шумно, воняло дешевым вином, по́том и квашеной капустой. В закопченные окна заглядывало солнышко, которое уже поползло отдыхать. Пончик с суровым видом стоял у меня за спиной, изображая телохранителя и добавляя мне авторитета. С его плеча тревожно верещал шорёк Скалёныша, и я был с ним солидарен: паренёк куда-то запропастился, хоть иди ищи. Гроза сидел за свободным столом, чтобы его не заняли местные выпивохи.
Того, что случилось дальше, я никак предугадать не мог. За соседним от нашего столиком пьянствовала компания бородатых мужиков в потертых кожаных доспехах. Они громко чокались глиняными бокалами, шумно болтали, пытаясь перекричать друг друга, и ржали так, что лошади на конюшне поводья бы сгрызли от зависти.
– Приятель, давай с нами! – неожиданно обратился один из бородачей к Грозе, с разгону тыкая ему в плечо бокалом и окатывая вином.
Дальше всё было предсказуемо, но неуправляемо. Пончик для этого слишком медленно соображал, я не успевал что-либо сделать, а Гроза – не хотел. Он проигнорировал новоявленного «приятеля» и попытался стряхнуть вино с одежды – на бородатого.
– Брезгуешь?! – взревел тот. – А ну, что ты там под своим бабским платком прячешь?!
Мне тоже было интересно, что прячется под покрывалом флаобца, но срывать его я бы не рискнул. А пьяный бородач сорвал.
Гроза медленно встал. На мгновение в зале повисла тишина. В воздухе запахло надвигающейся грозой.
– О, и прямь девчонка! – забил последний гвоздь в свой гроб идиот.
Флаобец был молод – или выглядел таким. Его черты были тонкими, лицо было идеально, словно у старинной скульптуры. Точнее, было бы идеально, если бы не ярость, на нём застывшая. Клинок в одно мгновение оказался в руках флаобца, но бородач для пьяного оказался достаточно шустрым. Он ушел от удара и швырнул в Грозу бокалом. Вино стекало по черному одеянию.
Пончик зарычал и рванул в сторону зарождающейся потасовки. Звереныш Фильки сиганул на балку под потолком. Приятели бородача вскочили из-за стола. Сам дощатый стол при этом перевернулся с громким «Бабах!». «Бац!», «Хрясь!», «Тудум!» – вторила ему посуда. А дальше с воплями: «Наших бьют!» к драке присоединились обитатели соседних столов.
Я боялся, что Гроза не сдержит гнев, и тогда нам будет негде ночевать. Но на удивление он обходился клинком. Привлечённые шумом, спустились Ровняла с Клыком и тоже поучаствовали в общем веселье. К этому времени мы с Грозой уже отбивались плечом к плечу от наседающих пьянчуг, которым еще и подраться повезло. Спину нам прикрывал Пончик, который, тоже к счастью, не вынимал свой топор. При его кулачищах топор бы точно был лишним.
В самый разгар драки дверь распахнулась, и в неё влетел Филька:
– Там Пса по голове ударили и телегу грабят! – крикнул он.
Удивительно, но драка внезапно прекратилась, и толпа потянулась во двор. Видимо, никогда не видели, как грабят. А опыт-то полезный.
Когда нам удалось пробиться к выходу, у повозки никого не было. Только сундуки были раскурочены, и Пёс лежал на земле без чувств.
Глава 17. Пиппа
Всё-таки удачно я устроилась в амбаре. Подумать только: будь я со всеми в доме, нас бы обокрали, и пришлось бы возвращаться назад. Что, я зря встречу с нешьессом пережила? Не-не! Только вперёд! Даже если мне самой придется эту повозку сторожить. И воинов тоже. Только оставь их без присмотра – уже дерутся.
Мужчины сходились к повозке. Платок Клыка сбился набок, волосы, скатавшиеся в колтуны, торчали во все стороны, вокруг глаза наливалась краснота. Двуручник защитил бы его лучше, но двуручником в такой толкучке попробуй размахнись…
Ровняла спешил к повозке с клинком в левой руке. Он слегка прихрамывал и прижимал к груди обожженную руку. Да, раненному махать кулаками совсем не так весело, как целому.
Пончик, понятное дело, был как только из жаровни: гладенький, румяненький, без единого синяка. Хотела бы сказать, и без крови. Но нет. На его кулаках багровели потёки, оставленные чужими носами, челюстями, ушами… Может, еще чему-то не повезло.
У Дикого на плече был надорван рукав. Со штанины свисал кусок – похож, он зацепился за что-то подпалиной, оставленной нечистью. Наш предводитель потирал челюсть и водил ею вправо-влево, видимо, проверяя, на месте ли она.
А вот у Грозы физиономия не пострадала…
И только тут до меня дошло, что лицо флаобца открыто. Он тоже заметил мой взгляд и, будто опомнившись, прикрылся, придерживая рукой надорванный край платка. Теперь-то какой смысл? Я уже увидела. Немного необычная внешность. Слишком тонкие черты, резкие скулы, острый подбородок, покрытый черной щетиной. Всё какое-то хрупкое, что ли. Странно, но красиво. Зачем скрывать такое лицо? Однако в чужую Гильдию со своим уставом не ходят.
Дикий, наскоро оглядев груз, стал давать распоряжения. Пончик ставил сундуки на места. Клык присел к Псу, который даже в драке не участвовал, а получил больше всех. Ровняла присоединился к варвару, и они вдвоем привели неудачливого охранника в себя. Гроза поспешил скрыться в здании. Дикий его нагнал. Следом направились Клык и Ровняла, поддерживая между собой Пса. Пончик уселся на повозке и сложил руки на груди, изображая всем своим видом, что он готов ждать. Долго.
Про меня все забыли, занятые насущными вопросами. Зато за моей спиной застрекотал предатель Шорька.
– У меня ничего вкусного нет, – честно предупредила я. – Но есть один знакомый амбар, где ушлый шорёк может себе что-нибудь нарыть.
Я помахала рукой лысому громиле и отправилась в сторону лестницы на второй этаж. Эти грабители так не вовремя меня прервали… Я вынула из мешка книжицу и устроилась ближе к ставням, чтобы ухватить последний предвечерний свет.
«23-й день лунного месяца цветеня, 43-й день после солнцестояния.
Забвение и упадок – этими словами можно описать всё, что осталось от некогда преуспевающего города. Песок поглотил его, иссушив Сердце Мира. Я смотрю на покрытые копотью остовы домов и думаю о тщетности бытия и бессмысленности нашего сюда похода. Зачем? Что мы можем здесь найти, кроме песка?
Однако главным в экспедиции был назначен Конвей, а он моего мнения не спрашивает. Он организовал раскопки. Занял в них всех, включая воинов. Кроме флаобца. Смысл его присутствия остаётся для меня загадкой. Впрочем, из Меаджина тоже не слишком хороший работник. Он не столько
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
