внимательным образом проверил переписку за три года, и сделал неоднозначный вывод. Два года тому назад по единовластному решению адмирала Авелана из Порт-Артура был уведен отряд броненосцев контр-адмирала Чухнина, и это указание не может быть оправдано необходимостью ремонта — корабли пришли на Балтику в лучшем состоянии, чем уходили в плавание. И при этом «Императора Николая», незадолго до похода прошедшего капитальный ремонт, оставили стационером в Средиземном море. К тому же броненосцы, как я вам говорил, можно было отремонтировать во Владивостоке, и не имелось необходимости их уводить из Порт-Артура. Все решило ничем не обоснованное указание управляющего морским ведомством.
Матусевич напрягся — Вирен говорил уверенно и достаточно громко, чтобы услышали офицеры штаба и броненосца. Недаром у командира «Цесаревича» капитана 1-го ранга Иванова лицо приняло «каменное» выражение, и можно было не сомневаться, что Николай Михайлович великолепно слышит разговор. Надо было прекращать критику начальства, но Вирен как говорится, уже «закусил удила» и начал говорить напористо.
— На уходе отряда настаивал министр финансов Витте, в записке этот сановник написал, что содержание лишних четырех броненосцев с их ремонтом во Владивостоке обойдется казне непозволительно дорого. Именно столь серьезное ослабление нашей эскадры и подвигло японцев на внезапное нападение. Будь эти корабли здесь, а Порт-Артур изначально не стоило рассматривать как главную базу, война не началась бы. Или пошла для нас более благоприятно — имея девять первоклассных броненосцев вместо семи, а то и десять, с учетом «Осляби», японцы бы просто не рискнули нападать…
— Роберт Николаевич, подготовьте мне детальную записку со всеми вашими соображениями, я их всецело разделяю. Думаю, ее стоит направить наместнику, которому мы подчинены, и лично государю-императору — в том наш долг как его верноподданных. Слишком много странностей , и мы должны обратить на них пристальное внимание, пусть даже дело касается личных и своекорыстных интересов влиятельных персон . В том и состоит наш долг, и данная нами когда-то присяга!
Матусевич сознательно оборвал Вирена — сказанные тем слова зашли слишком далеко . За Авеланом стоя сам генерал-адмирал, «семь пудов августейшего мяса», а всемогущий Витте сейчас председатель кабинета министров — а это настолько серьезные вельможи, чтобы вот так просто указывать на их ошибки. Но что сказано, то сказано — и главное, услышано. Офицерство было сильно недовольно Адмиралтейством и насаждаемыми им порядками, а ведь на палубах кораблей «старцам» погибать не придется. Так что ропот, пока тихий, со временем станет громче, и лучше так недовольство купировать, чем в стране начнется революция, о которой уже говорят чуть ли не открыто. Выступать с гласной критикой существующих на флоте порядков начали уже адмиралы — тот же погибший Степан Осипович Макаров порой высказывался достаточно резко…
— Японцы сегодня настроены весьма решительно, ваше превосходительство, как вечером во время боя в Желтом море.
— А им деваться некуда, Роберт Николаевич — или нанести нам серьезные потери и вернуть Дальний, либо отводить войска из Маньчжурии в Корею, заняв позиции по реке Ялу. Либо дать на имеющихся запасах генеральное сражение нашей армии под Ляояном, и постараться одержать в оном победу. Хотя «виктория» ничего не решит по большому счету — Дальний у нас, и проблемы снабжения для маршала Ойямы будут только нарастать. Так что именно нынче даже ценой гибели нескольких кораблей адмиралу Того требуется нас разбить в море. А потом зайдя в Талиенванский залив стяжать себе славу «нового Абукира», того самого, где Нельсон уничтожил французскую эскадру, доставившую генерала Бонапарта с войсками в Египет. Впрочем, надеюсь я при этом не де Брюйе, а «друг» Хейхатиро пока еще не Горацио. И в наших силах ему не дать им стать.
Шутка удалась — офицеры заулыбались, зато Матусевичу стало в одну секунду невыносимо тяжко. Ему показали картинку чудовищного разгрома 2-й Тихоокеанской эскадры в Цусимском проливе, куда ее завел на убой бывший начальник ГМШ вице-адмирал Рожественский. Чужое знание оказалось невыносимым бременем — из двенадцати кораблей линии погибло восемь, а четыре спустили флаги, капитулировав перед врагом. От нахлынувшего потрясения Матусевич выругался, но тут на броне рубки разорвался вражеский снаряд, и у него лязгнули зубы — встряска пришлась как нельзя лучше.
— «Пересвет» появился, ваше превосходительство, с ним крейсера Эссена. Камимура делает отворот к югу!
Матусевич посмотрел — три «асамоида» один за другим повернули от «Полтавы» и «Севастополя» к морю, при этом броненосцы Того продолжали идти прямо, целясь на проход в минных полях, явно их штурмана успели снять локацию. Вот только пускать волков в овчарню Николай Александрович не собирался, и маневр на этот счет был отработан.
— Щенсновичу прикрывать проход в Дальний. А мы пойдем за Камимурой — думаю, у Того не останется выбора. Или он продолжает бой, либо отходит, но стрелять по городу мы ему не дадим. У него семь вымпелов против пяти — на его месте я бы рискнул…
Этот перешеек не только «ключ» к Порт-Артуру, без взятия его японцы просто не смогли бы овладеть Дальним, а без гавани последнего победить в войне Россию…
Глава 13
— Наши корабли линии ничем не хуже японских броненосцев. При этом большинство из них мы построили сами, а вот японцам стоили исключительно на иностранных верфях, британских главным образом. Но так и экономику стран не сравнить — у нас и угля добывается много, стали и чугуна выплавляется неизмеримо больше, да и населения втрое превосходит. Так с какого хрена мы должны японцам войну проигрывать⁈
Матусевич бормотал про себя, не замечая этого — он впервые вступил в полемику с
