Какой-то мотив, в который я не была посвящена. Что, в общем, могло бы сработать в мою пользу. Я не возражала подыгрывать ему. В смысле, есть чем заняться теперь, когда я не работала по привычному графику с девяти до пяти. Я бы сошла с ума, если бы мне пришлось сидеть дома каждый день недели, анализируя все, что я натворила за последний год. Тем не менее, это было долгое обязательство. И у меня было несколько неотложных дел, к которым я должна была вернуться.
Дела, связанные с турецкой мафией.
Дела, которые требовали, чтобы меня не было в городе.
Чем больше времени я теряла, тем больше отставала.
И если я хотела все исправить, мне нужно было перестать терять время.
Если бы я могла использовать это против Барретта — или использовать это как общую выгоду — возможно, я смогла бы выйти из сделки, которую заключила с ним. Или хотя бы получить небольшой перерыв. Я была бы не против вернуться, когда все будет сказано и сделано, и закончить то, что я обещала сделать.
— Я, ах, все, ну, знаешь, новое , — подстраховалась я, не совсем солгав, хотя у меня явно не было никаких моральных возражений против случайной лжи.
— Как вы познакомились?
— О, ну, это довольно забавная история. Я уехала из города на некоторое время. Мой отец как-то не заметил мою записку об этом. И он подумал, что я пропала. Поэтому он нанял Барретта, чтобы тот нашел меня.
Когда дело доходило до лжи, всегда лучше было добавить либеральную порцию правды.
— И дальше все просто… ну, знаешь… встало на свои места.
— Т ы уже познакомилась с птичкой?
— Диего? — спросила я, как будто в жизни Барретта могла быть еще одна птица.
— Однажды он привел его на ужин в мой дом. Крылатое создание из ада умудрилось отколоть огромный кусок от моего кофейного столика. Но ты же знаешь, как он относится к этой птице…
Я знала.
Похоже, он чаще всего опекал ее, чем нужно. Люк и Эван часто уезжали из города. Было проще не брать с собой огромного макао.
Но, да, я знала многих людей, которые немного перебарщивали со своими питомцами. У моей мамы был мальтипу, которого по ночам баловали и успокаивали гораздо чаще, чем нужно , у него было свое место на каждом диване, каждые две недели ему доставляли специальный корм, каждую третью неделю он ходил к грумеру, чтобы его распушили и подстригли. Она надевала на него свитера на каждый праздник, наряжала его на Хэллоуин, рисовала его на своих рождественских открытках.
Но никто , никто из тех , кого я когда-либо видела в роли пушистой мамы или пушистого папы, не делал то , что Барретт, отец-пернатый, делал для этого макао.
Каждый день он приносил корм в контейнере, который готовил специально для птицы. Не обращая внимания на то, что он буквально никогда ничего не готовил для себя. Диего получал около десяти различных свежих овощей, три фрукта и два зерна. У него также были расписания кормления, купания, специальная шлейка, которая также служила своего рода пеленкой для птицы, чтобы он мог брать ее с собой на прогулку. Целая полка в кладовке была отведена под лакомства. В углу у него стоял огромный пластиковый контейнер, полный игрушечных деталей. И он действительно садился, по крайней мере, раз в неделю и делал для Диего игрушки, которые птица уничтожала буквально за несколько минут, в то время как у него уходили часы на их изготовление. При этом он стоял рядом и хвалил его за разрушения.
— Он с ним немного перебарщивает , — согласилась я, пожимая плечами. Потому что, даже если это было немного чересчур, я находила это милым. Он не был любвеобильным владельцем домашних животных типа «обними меня и поцелуй », но он был невероятно предан своему делу, несмотря ни на что.
— Он был таким же со свинкой. До того, как он умер.
— Со свинкой ? — спросила я, привлекая внимание.
— Его невестка завела ему морскую свинку. Она думала, что ему нужен кто -то в жизни. Это было еще до Диего. В общем, да, он построил для нее огромную клетку. Я никогда не видела ничего подобного. В ней были туннели, домики и три этажа. Всевозможные игрушки и лакомства для мелких животных, какие только можно придумать. Каждый день кормил его свежими овощами. Его питомцы всегда питались лучше, чем он. Он живет на жире, клянусь. Т ы бы видела , как он тычет в овощи, когда я их подаю. Кстати говоря, мы все были бы рады увидеть вас как-нибудь за ужином.
Скорее допросить , выяснить, почему именно меня Барретт решил вовлечь в свою жизнь, хотя, очевидно, он не любил встречаться.
— Мне придется поговорить об этом с Барретом. В последнее время он занят одним делом. И, ну, ты знаешь, каким он становится, когда занят делом. — Она должна была это знать. Так как это знала даже я. А я убиралась у него всего около шести недель. Сложив белье обратно в корзину, я подняла ее. — Хочешь, я побуду здесь? — спросила я, глядя на участок, где был только один фонарь, который вяло мерцал.
— Побудешь… — начала она, потом поняла. — О, нет! Тиг здесь. Он как раз заканчивает звонок в грузовике. Серьезно. Если Барретт придет на ужин в следующий раз, ты должна прийти. Или, на самом деле, даже если он не придет, мы бы хотели видеть тебя там. Ты готовишь?
— Я готовлю в микроволновке , — призналась я, наблюдая, как она качает головой.
— Что это с девушками в этом городе? Никто никогда не умеет готовить. Клянусь, я знаю женщину, которая может запароть салат, только взглянув на него. Ну, неважно. Ты можешь просто прийти и посидеть с нами, пока мы готовим.
Она была так уверена, так настроена на эту идею.
Я почувствовала укол вины за то, что солгала ей, заставила ее надеяться. Очевидно, что она — и, вероятно, все остальные в доме Сойера — воспринимали Барретта как младшего брата, которому нужна дополнительная помощь, внимание, чтобы убедиться, что он идет по правильному пути. Кензи, вероятно, думала, что я была частью этого, что я была знаком того, что он ставит в приоритет что-то еще, кроме работы, что
