– что-то среднее между торговым центром, ночным клубом и цирковой ареной. Люди ходили, смеялись, танцевали, и казалось, что здесь нет никаких правил.
– Начнем с главного, – сказал Сабантуев, указывая на первую зону, над которой висела вывеска: "Караоке Желаний".
Внутри была небольшая сцена с микрофонами, на которой люди пели такие странные песни, что Кирилл невольно остановился, чтобы послушать.
– Это гимн свободы? Что это? – спросил он, когда один из выступающих начал исполнять мелодию, состоящую из повторяющихся слов о сексе.
Кирилл вслушался в текст, его глаза расширились от удивления.
– Свобода – это когда ты трахаешься с кем хочешь в общественном туалете с незнакомцем из кофейни, а потом идешь домой к любимой жене—пел мужчина.
Кирилл посмотрел на Сабантуева с смесью недоумения и ужаса.
– И это одна из главных зон? – спросил он.
– Точно, – ответил Сабантуев с улыбкой и одобрительным кивком. – Здесь каждый может выразить свои желания, как есть, без осуждения. Это, в конце концов, Зона Свободы. Здесь нет правил, только желания.
Кирилл покачал головой в неверии, отворачиваясь от сцены. Он не мог поверить своим глазам и ушам. Это место было дурдомом, искаженным отражением мира, который он знал.
Он почувствовал руку на своем плече и обернулся, чтобы увидеть Алину. Она улыбалась, ее глаза блестели от веселья.
– Ты еще ничего не видел, – сказала она тихо, почти заговорщически. – Пойдем, я покажу тебе остальное.
Они подошли к зоне, называемой Кафе Доверия. Люди сидели за круглыми столиками, глядя друг другу в глаза, а в центре каждого стола стояли лампы, которые меняли цвет.
– Что это? – спросил Кирилл, указывая на один из столиков, за которым мужчины и женщины, казалось, соревновались, кто дольше сможет выдерживать зрительный контакт.
– Это Кафе Доверия, – объяснила Алина. – Здесь люди делятся своими самыми сокровенными секретами, мечтами, страхами. Лампы меняют цвет в зависимости от интенсивности их связи.
Кирилл наблюдал, как пара за соседним столом наклонялась ближе друг к другу, их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга. Лампа между ними пульсировала ярко-синим цветом.
– Что означает этот цвет? – тихо спросил Кирилл.
– Синий означает глубокое доверие, – ответила Алина. – Это высший уровень связи. Большинство людей достигают лишь желтого или зеленого.
Кирилл покачал головой, на его лице мелькнула едва заметная улыбка.
– А если они не находят этой связи? – спросил он.
– Тогда проигравший должен исполнить самые темные сексуальные фантазии победителя, – ответила Алина.
Кирилл замер, ошарашенный.
– Это кажется… жестоким.
Алина пожала плечами.
– Все основано на согласии. Они сами выбирают играть, зная правила. К тому же, иногда проигравший получает от этого больше удовольствия, чем победитель.
Кирилл оглядел кафе, наблюдая за парами, напряженно смотрящими друг на друга, и за лампами, пульсирующими разными оттенками. Он почувствовал странную смесь беспокойства и очарования.
– Пойдем, – сказала Алина, взяв Кирилла за руку. – Здесь есть еще много чего посмотреть.
Они прошли мимо "Кафе Доверия" и вошли в слабо освещенный коридор, вдоль которого были двери.
За одной из них Кирилл увидел зал, где несколько человек, обвязанные яркими лентами, лежали на мягких матах и хором повторяли: "Я свободен, я расслаблен". Кирилл замедлил шаг, чтобы разглядеть происходящее, но Сабантуев потянул его дальше.
– Это наше тренинг-занятие "Абсолютное спокойствие", – пояснил он. – Люди могут буквально отдохнуть от собственных мыслей.
– А если кто-то все-таки решит подумать? – усмехнулся Кирилл.
– Это недопустимо! – с мнимой серьезностью ответил мэр. – Мы за полную прозрачность и честность.
Наконец, они пришли в центр "Зоны Свободы" – "Купол Откровенности". Это была гигантская стеклянная сфера, внутри которой сидели люди, окруженные экранами, на которых транслировались их лица и слова.
Кирилл посмотрел на экраны и увидел самых разных людей: молодых и старых, богатых и бедных, красивых и не очень. Но у всех было одно общее: они рассказывали свои жизненные истории, изливали душу, делились переживаниями и мечтами.
– И зачем они это делают? – спросил Кирилл.
– Потому что хотят быть услышанными, – ответила Алина. – Потому что хотят, чтобы их поняли. Потому что хотят почувствовать, что они не одни в своих переживаниях.
Кирилл прислушался к рассказу одной пожилой женщины, сидящей в кресле. Она подробно описывала, как и в какой форме она хотела бы заняться сексом с мэром Сабантуевым.
У Кирилла подкатила тошнота, и он отвернулся от экранов. Казалось, что в этом мире люди утратили саму концепцию интимных границ.
– Разве это не нарушение чьих-то прав? – спросил он, пытаясь подавить подступающий к горлу рвотный спазм.
– Здесь нет секретов, – ответила Алина, ее голос был спокоен и уверен. – Мы верим, что открытость – ключ к истинной свободе. Чтобы быть свободным, нужно сначала освободиться от оков собственных мыслей и страхов.
– Если гражданин хочет заняться со мной сексом, ему это не запрещено, – добавил Сабантуев. – Но, к сожалению, я – один из более чем десяти миллионов граждан нашей столицы Изгарада. Поэтому раз в год мы проводим конкурс, по результатам которого десять изградянок с самым высоким уровнем доверия получают возможность потрахаться со мной. Это великая честь для них и огромная ответственность для меня – доставить им удовольствие.
По коже Кирилла пробежал холод. Он почувствовал волну отвращения и тошноты. Это был не тот мир, который он знал, не та Россия, о которой он писал. Это была искаженная, извращенная пародия на его рассказы и мечты.
– Зачем вы меня сюда привели? Почему я часть этого? – прошептал он, с трудом сдерживая голос.
Сабантуев повернулся к нему, его светлые глаза отражали яркий неоновый свет.
– Потому что ты – наша путеводная звезда, Кирилл. Твои рассказы, твои слова – основа нашего общества. Без тебя этого ничего бы не было.
Кирилл отшатнулся, его глаза расширились от недоверия.
– Но я никогда не хотел, чтобы это произошло. Я никогда не хотел, чтобы люди жили так.
Алина подошла ближе, ее голос был мягким, но твердым.
– Намерения не важны, Кирилл. Важны только результаты. Твои рассказы дали людям надежду, видение новой жизни. Они взяли это видение и сделали его своей реальностью.
Кирилл покачал головой, его мысли метались.
– Это не реальность. Это не Россия, – прошептал он, его руки сжались в кулаки. – Это какой-то кошмар.
Лицо Алины смягчилось, в ее взгляде мелькнуло неожиданное сочувствие.
– Это может казаться тебе таким, Кирилл, но это наш мир. Наша реальность. Ты не можешь просто пожелать, чтобы этого не стало.
– Я найду выход отсюда, – заявил Кирилл, его голос дрожал от решимости. – Я не останусь здесь и не буду смотреть, как люди превращают мои рассказы в… это.
Алина тяжело вздохнула, ее плечи немного опустились.
– Кирилл, послушай меня. Ты
