за что мы сражаемся?»
– Вероятно у нас есть непримиримые экономические противоречия между нами и Антантой, хотя прямо так с ходу не назову, – ответил он.
– Вы полагаете мир слишком мал, и наши ткачи с металлургами силами государств стали драться куда каждому из них сбывать свой товар?
– Как-то не серьезно, чтобы мы уже за этот месяц потеряли 27 тысяч своих граждан, Германия 74 тысячи, а Россия вообще 155 тысяч, Франция 25 тысяч, Сербия 22 тысячи, Бельгия 17 тысяч, Болгария 15 тысяч, причины вероятно кроются более глубокие.
– Мне кажется вопрос в отношении главного мерила всего!
– Денег? – удивленно проговорил Гаус, – это же понятно, как дважды два.
– Что дважды два? – спросил Рудольф.
– Дважды два всегда будет четыре! – торжественно проговорил Гаус, – данный факт понятен всем и возражений ни у кого возникнуть не может.
– Тогда ответь мне что значит ю, на и жды между двойками.
– Умножение, сложение, и джи, – недоуменно ответил Гаус.
– Совмещаются фигуры на плоскости, с одной вершиной или объемные, – Рудольф просветил коллегу, – лучше рассмотреть 3 на 3 будет четыре на плоскости, 3 ю 3 будет шесть если у каждой фигуры будет вершина, так как две вершины совмещаются и 3 жды 3 будет равно десять если суммировать в объеме.
– Тогда и причины войны вероятно ты знаешь? – Гаус спешил закончить разговор, чтобы поставить корабли в док.
– В великой войне разделились страны не по деньгам, а от отношения к ним. У нас, германцев, оттоманов, они средство строить дороги, красивые здания, а промышленность принадлежит простым людям, и рядовая община, коммуна, может купить материалов (железо, уголок, пиломатериалы) или добыть их сама, и пригласив инженера, немца как правило рассчитывать, что он им построит горн, кузню, паровую машину, домну, вагранку и они смогут своими силами трудиться на своё общее благо, становясь богаче и обеспеченнее, не употребляя алкоголь и почитая предков своих. В Англии, Франции, России победил капитал, и получилась поставленная с ног на голову ситуация, что у кого две яхты круче чем у кого одна яхта, у кого четыре завода круче чем у кого один завод, все покупается и продается, а мерилом становятся деньги, а не личные качества человека, – Рудольф торжествующе поглядел на своего высокопоставленного, но все же подчиненного, – вот против такой мрази я и готов сражаться до последнего своего дыхания, а только оно дается природой от рождения до самой смерти, и последней капли крови.
– Но может противники не знают, что нужно становиться лучше?
– Не мне их воспитывать, у меня еще есть убеждения, что до большого катаклизма, в который мир погрузился сто лет назад, здесь жили великаны, давление было раза в четыре выше и парусные корабли летали по воздуху, в учебниках и книгах Антанты ничего этого нет.
– Но они вероятно заблуждаются, – Гаус потер нос, – я тоже поддерживаю Вашу точку зрения.
– Дарвин развил свою теорию, что мы произошли от обезьяны!
– Полный бред, выгодный материалистам, чтобы заставить рабочих работать!
– Так они еще вывернули планету потрохами наружу и доказали, что мы живем на внешней её поверхности, а звезды бесконечно далекие, Солнце горячее, и все в таком духе!
– Я тоже буду сражаться господин адмирал с подобным мракобесием всеми доступными сне способами, – Гаус уже спешил, – кто будет строить дом и жить снаружи?
– Так же и я считаю, что мы живем внутри уютной планеты, с постоянным давлением, а над нами небо и девять сфер куда мы можем дотянуться нашими девятью тонкими телами, либо когда мы спим, либо когда мы отбросим наш якорь-тело и устремимся вверх согласно нашему развитию здесь.
– Солнце то почему они посчитали что горячее? – Гаус стремился закончить разговор, отправив эскадру, а сам намереваясь догнать её на крейсере «Сайда».
– Потому что, когда оно всходит становиться тепло!
– Бред сивой кобылы.
– Всем же понятно, что Солнце магнит, и когда появляется от его полей все цветет и нагревается, высоту его легко рассчитать по углу его лучей, лучистой энергии что происходит от него, а первая сфера, которая имеет температуру 2000 градусов по Цельсию находиться на высоте 1000 километров, именно её не может преодолеть ни одно живое тело, а только дух человека и пройти через него как через портал.
– Полностью согласен, – проговорил Гаус.
– Именно достижения нашей науки, культуры, общественные отношения мы и защищаем в этой войне, возникшей, как кажется из за ничего, именно поэтому противоречия непримиримые, и только решающей победой можно выйти из тупика, и противники не гнушаются ни какими методами: от грубой силы, до подкупа противника, до организаций революций, забастовок и стачек.
– Что Вы говорите? – удивился Гаус, – но это не честно!
– Что честно, а что нет, назовет победитель в этой войне, именно он и напишет историю своих побед, а также правильно расставит летоисчисление.
– Но есть же история единой страны, единой армии?
– Её не будет, – заверил собеседника Монтекукколи, – нам дадут 2000 лет от рождества Христова, а всю историю единой Германии разделят на все страны и континенты, я думаю даже Чине[39] и махараджам что-то достанется, тем более уж Греции, корабли которой мы топим словно галеры.
– Я и не задумывался, что мы отстаиваем, что так можно все переврать, распоряжусь у своих офицеров чтобы проведена с каждым матросом просветительская работа, как было, и что может быть если мы не победим, – Гаус буквально прыгнул на катер, присланный с «Сайды» так как на горизонте показались опять корабли противника.
26-го августа, среда. Начальник генерального штаба Конрад фон Хётцендорф прибыл на своих десяти штабных автомобилях в Тарнополь, два из одиннадцати сломались, но один сумели собрать из двух, на который войска Российской империи неоднократно начинали свои атаки. Конрад трезво оценивал ситуацию на вверенном ему фронте. В результате месячных боев получилось оттяпать у Российской империи, этого конгломерата Московских, Английских и казачьих земель три лакомых куска: Радом, Сосновец и Ченстохову. Более того, линия фронта вследствие занятия 13-м германским армейским корпусом Люблина значительно сократилась и теперь шла только по: Пшемыслю, Лембергу (Восточной Вене), Тарнополю, уже основательно выжженному и разрушенному и Черновцам, где войск не было.
Конрад приказал построить четыре кавалерийские дивизии 4-ю, 6-ю, 7-ю и 8-ю вынесших всю тяжесть августовских боев, и приказал им всем не только к наименованию присвоить название «Тернопольская», что стало символом героизма и стойкости, но и отвести в лагерь у города Стрый, что находиться в 68 километрах южнее Лемберга, и славиться своим вагоноремонтным строительным предприятием и сельским хозяйством, а также польско-еврейско-украинским населением.
