Готовить на гриле в декабре – я за, я тут как тут, я бы даже откопал ради этого свою фиолетово-бирюзовую пеструю гавайскую рубашку. Слышать стрекот гриля[43] в январе – с этим бы мы снова предоставили природе подобающее ей переживание. Присутствовать на представлении драмы Грильпарцера[44] на дымящейся сцене театра у озера в феврале – да ради этого я бы перепрыгнул через три собственные тени. (Сцена на озере, южный ветер отан[45] и Грильпарцер.) Собирать урожай винограда в марте – да только из-за одного этого стоило стать виноградарем. Купаться в апреле в прогретом до 26 градусов Оттенштайнском водохранилище, а для охлаждения встать дома (в Цветле, некогда бывшем полюсе холода) под освежающий душ – да хоть сейчас. В мае подсчитывать дождливые дни (точнее, вознамериться подсчитывать) и в итоге выйти на суммарные полтора часа – на это я дал бы себя уговорить. В июле забыть об отдыхе в деревне и, начиная с полуночи, на семь часов подключаться к биологически расщепляемому, стойкому к вирусу гриппа, охлаждаемому агрегату сна – на это я бы в целях научного эксперимента пошел бы. В августе наплевать на духоту и снова запустить весну – это могло бы стать новой целью жизни. Жаркое цветение абрикосов в лучистом сентябре. Свежий вишневый пирог в согревающем октябре. Тыквенная чаша для крюшона к форели на свежем воздухе в теплом ноябре, не знающем туманов.
Не хватает только июня. Что делать в июне? Топить? Верно ли я понял: ТОПИТЬ В ИЮНЕ? Вы имели в виду: НАТОПИТЬ? Извините, тогда бы мы произвели переворот на всем континенте!
CONTRA
Говорить о погоде
Если бы люди меньше говорили о погоде, то они вообще говорили бы на треть меньше, это бы улучшило экологическую обстановку. (Кроме того, такие люди, как я, могли бы тогда больше писать о погоде.) Драматургически заманчивым было бы ввести, скажем, «день без разговоров о погоде». Это могло бы быть инициативой Министерства образования для развития речевой культуры и повышения уровня рождаемости за неимением материала для разговоров.
Тогда на скамейке в парке могла бы разыграться такая сцена.
А.: Приветствую вас, дорогой сосед, что скажете про этот чудесный день?
Б.: Что значит «чудесный»?
А.: Я имею в виду, что уже ведь осень, а все еще… (Смолкает.)
Б.: Все еще можно сидеть на скамейке! Да, скамья приятная. Деревянная скамья!
(Оба разглядывают скамью. Пауза.)
А.: Ведь лето нынче было…
Б.: Что вы имеете в виду?
А.: Это… э-э-э… настоящее культурное лето. Много мероприятий, в том числе и под открытым небом, потому что…
Б.: «Потому что» что?
А.: Потому что там были сцены.
Б.: Правильно. Под открытым небом строят все больше сцен.
А.: Из дерева.
Б.: Из хорошего, стойкого дерева.
(Пауза.)
А.: Нынче наверняка будет суровая зи…
Б.: Что-что?
А.: Суровая… э-э-э… зимняя ароматизация из ресторанных кухонь. У меня на нее аллергия.
Б.: Поэтому вы здесь и сидите?
А.: Да, можно сказать. А вы почему здесь сидите?
Б.: Чтобы поймать последние солнечные лучи…
(Б. осекается, А. злорадно смеется, к ним подходит В. в форме).
В. (обращаясь к Б.): Я слышал, вы сказали «последние солнечные лучи»? Ваши документы, пожалуйста.
А.: Да, господин погодный инспектор, он сказал «последние солнечные лучи», я могу это засвидетельствовать.
