Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 190
мистер Кто. Проблема не решена. Более того, кажется, она вовсе не имеет решения. Он перестал улыбаться и серьезно заметил: — Не все проблемы можно решить, мисс Ата. Ваши исследования помогут изменить политику в отношении магглорожденных. — Думаете забирать их из семей? — Мерлин с вами! — всплеснул руками мистер Кто. — Всего-навсего небольшие адаптационные программы, работа с родителями. Вы нашли причину возникновения обскури, определили возраст их зарождения — это громадная работа, вне всяческого сомнения! Гермиона все-таки улыбнулась: — Я рада, что… Мистер Кто прошелся по кабинету и сказал: — Вы ведь не захотите оставаться в Отделе тайн? — так, словно этот вопрос даже не стоило обсуждать, и поднял он его исключительно из вежливости. — А у меня есть выбор? — удивленно спросила Гермиона. — Полно, мисс Ата. Признаться, я воспользовался вашим бедственным положением. Мне отчаянно нужен был толковый менталист, а вы, я точно знал, не зря получили степень мастера. Но вы же не в тюрьме! Гермиона хмыкнула и сказала: — Вы ведь знаете меня, да? В… я имею в виду, не в личине невыразимца. О личности мистера Кто, как и о других невыразимцах, Гермиона обычно старалась даже не думать — это было бесполезно. Все, что она знала о мистере Кто — это то, что он полукровка или магглорожденный, большой фанат массовой культуры и гениальный ученый, работающий сразу в нескольких областях магической науки и по праву возглавляющий самое секретное учреждение в волшебной Британии. Тем не менее, сейчас (на мгновение, не больше!) ей стало интересно, кто он. Но увы, единственный известный ей невыразимец — это Луна Лавгуд, а она едва ли хоть раз слышала про «Доктора Кто». — Мир волшебников так тесен, мисс Ата. А Отдел тайн ведет настолько важные исследования, что с нашей стороны было бы безумством приглашать незнакомых. Даже с репутацией умнейшей ведьмы поколения. Мистер Кто подошел к столу, присел на край, подвинув миниатюрную «Тардис» и кольцо, издалека отчаянно напоминавшее Кольцо Всевластия. — Так что скажете, мисс Ата? Помешает работа в лаборатории вашим амбициозным планам по свержению власти? Гермиона вздрогнула. — Это вам ваши… птички напели? Мистер Кто развел руками: — Птички напели, крысы нашептали. Не мог же я, в самом деле, заткнуть уши? — А что еще они… напели вам? — спросила она нервно. Мистер Кто сделал большие глаза: — Дорогая мисс Ата! Да ведь весь мир — сплошные певчие птички, которые чирикают без устали! Не говоря уже о прочей… эм… живности. И я всех вынужден слушать! Но Отдел тайн не вмешивается в политику, и так будет до тех пор, пока табличка с надписью «Начальник Отдела тайн» висит на двери моей синей летающей телефонной будки. — Я буду рада остаться внештатным консультантом-менталистом, — произнесла Гермиона, не отводя взгляда от россыпи фигурок и безделушек на столе. Откровенно говоря, она знала, что будет скучать по Отделу тайн, своему кабинету и по мистеру Кто, чьего настоящего имени она, пожалуй, не сумела бы отгадать, даже если бы этот Румпельштильцхен (1) взамен пообещал бы ей все сокровища мира. — Как знать… — заметил мистер Кто, — возможно, нам и пригодится ваша консультация, если объявится новый обскур. Ну, а пока… Спасибо за работу, мисс Грейнджер, — и он подмигнул ей в очередной раз. У себя дома Гермиона вдруг почувствовала, что ей ничего не хочется делать. Склизко-липкое в груди не исчезало, наоборот, шевелилось, ползало под ребрами, и это было не столько больно, сколько гадко. Гермиона догадывалась, что это ползает, запуская в нее тонкие цепкие щупальца, бесполезная и напрасная обида, но ничего не могла с ней сделать. — Зато я переиграла Малфоев, — сказала она вслух. Впрочем, не то, чтобы это звучало как достижение достойной цели. Драко, поганый хорек, так и остался бегать на свободе, жалкий и не способный ни на что без указаний матери. А Нарцисса… Что ж, Гермионе не доставило удовольствия зрелище того, как в несколько мгновений ломается, бьется вдребезги сильная и красивая женщина, пережившая две войны и сохранившая поистине королевскую гордость. Она конечно написала Невиллу после разговора с Нарциссой, без подробностей сообщив, что Малфои не будут препятствовать снятию Забини. Тогда же отправила письма Гарри и Джинни: такие же общие и сухие. У нее внезапно оказалось много свободного времени. Можно было сесть и дописать отложенную год назад монографию, можно было показать профессору Вагнеру доклад о природе обскуров и механизме возникновения обскури (и понадеяться, что работа покажется ему достаточно интересной, чтобы простить глупую ученицу), в конце концов, еще раз перебрать гардероб. Только вот не хотелось. Хотелось спрятаться куда-нибудь в угол квартиры, накрыться пледом и временно перестать существовать. Или все-таки аппарировать к Майкрофту и разбить у него в кабинете пару фарфоровых чашек? «А вы ожидали, что я поддамся нелепым требованиям бездарного шантажиста?» Майкрофт никогда не говорил этого, но Гермиона слышала эти слова так отчетливо, словно они были произнесены в реальности. Конечно, нет. И более, она сама в разговоре с Гарри равнодушно отметила, что такая мелочь, как скандальные фотографии, не могла заставить Майкрофта поставить под угрозу государственную тайну. Но ведь Шерринфорд для волшебников был — ничем. Никому ненужной, неинтересной лабораторией, в которой велись исследования предметов, готовых рассыпаться на части от столкновения с сильной магией. Так неужели эта лаборатория была важнее ее, Гермионы, репутации? Она едва ли когда-нибудь сможет спросить Майкрофта об этом. Но невероятно легко представляла его, произносящего: «Если это удовлетворит ваши амбиции, можете напечатать фотографии на постерах и оклеить ими весь Лондон, включая подземку», — более того, Гермиона точно знала, что в этот момент он закинул ногу на ногу и на долю секунды перевел взгляд на что-то постороннее, например, на чашку чая или на часы, потому что, конечно, испытывал волнение. Но что такое волнение, когда речь идет о безопасности Британии? Почти неделю Гермиона провела дома — то действительно занималась монографией и мелкими бытовыми делами, то пыталась читать: никак не удавалось выбрать подходящую книгу, все казалось либо знакомым, либо скучным, либо сложным, либо простым. Это была суббота. Она отправила профессору Вагнеру многостраничное письмо, половину которого занимали извинения и за собственную глупость, и за последовавшее за ней молчание, а половину — выкладки научной работы. Вернувшись с почты, Гермиона почувствовала, что, хотя склизкое в груди никуда не делось, дышать ей все-таки легче, и устроилась в кресле с «Любовником леди Чаттерли»(2), книгой, которую она начинала уже трижды и так ни разу и не закончила. За окном уже начало смеркаться, а на страницах романа идиотка-Конни уже нашла иное удовольствие в
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 190
