Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Он умел исполнять приказы без варварства. Он офицер Третьего рейха, он читал «Майн кампф». Он понимал, что слово действует лучше силы и на отдельного человека, и на толпу. Однако новоиспеченные солдаты под его началом не знали ничего, кроме стрельбы по мишеням и военных игр.
– Избавим детей, герр. Пройдемте. – Он указал на дверь.
Герр Хохшильд вышел на свет.
– Йозеф? – спросил он. – Это ты?
Йозеф наклонил голову, пряча глаза под козырьком фуражки.
– Да ты, ты. Не прикидывайся, что не узнал.
Как не узнать. Герр Хохшильд преподавал литературу. Вел курс в Мюнхенском университете, где Йозеф семестр отучился. Еще до того, как еврейских профессоров поувольняли, еще до СС.
В те годы он приходил в этот дом ужинать, и его встречала веселая фрау Хохшильд с миндалевидными глазами; всегда ношу изумруды, говорила она, это красиво, когда волосы темные. Теперь никаких изумрудов. Все еврейские драгоценности изъяты в целях финансирования Нового Порядка. Но некоторые Йозеф видел и в ушах генеральских жен.
Девочки в ту пору были еще маленькие, и за ними смотрела строгая няня-австрийка, не одобрявшая сластей. Когда Йозеф приносил буйной девчачьей орде пакетики с разноцветными мармеладными мишками, няня выхватывала их и уносила. Теперь девчонки глазели на него из прихожей, совсем исхудавшие.
Дом в те давние времена тоже был другим, его озаряли электрические лампы, и цветы на обоях росли будто прямо из стен. Походило на мамин сад летом. Теперь обои драные, вокруг проводов опалены. В прихожей пахнет дымом и плесенью. Когда-то это был чудесный дом, и Йозеф вздрагивал теперь, слыша знакомый голос герра Хохшильда. Тот же голос, что в былые годы говорил о Гете и Брехте, читал Новалиса и Карла Мая за терпким вином у огня. Закрыть бы глаза и вернуться в те дни.
– Я не могу оставить семью, – сказал Хохшильд и шагнул к Йозефу.
– Ближе не подходить, – предупредил Петер. – Вы должны подчиниться, – сказал Йозеф.
– Пожалуйста, не надо, – взмолилась фрау Хохшильд.
– У нас приказ.
Два штурмовика окружили Хохшильда, уткнули стволы ему в бока.
– Он же твой друг, скотина! – закричала фрау Хохшильд. – Предатель! – И она бросилась к Йозефу, замахнулась.
Петер выстрелил. Пуля попала в грудь фрау Хохшильд и отбросила ее на руки детям. Йозеф поймал ее последний взгляд.
– Будь ты проклят! – заорал герр Хохшильд и рванулся к жене, но его повалили. Лица детей застыли в немом вопле. Солдаты выволокли их отца из дома.
Когда они ушли, Йозеф повернулся к Петеру, глубоко вдохнул, выдохнул и вмазал молотком ему по руке. Пистолет полетел на дощатый пол. Петер упал на колени, сжимая раздробленную ладонь. Йозеф схватил его за горло.
– Они же… евреи… – прохрипел Петер.
Йозеф сжал сильнее, перчатки заскрипели. Двое штурмовиков не успели вернуться и остановить его: Петер был мертв. Дети, потрясенные смертью матери, смотрели на это молча. С улицы доносились крики, выстрелы и звон разбитого стекла.
Йозеф разжал пальцы. Руки тряслись и ныли. – Предатель, – прошептал мальчик.
Йозеф перешагнул через труп Петера. Его чуть не вырвало. Морозная ноябрьская ночь умерила тошноту. В полицейском фургоне рыдал герр Хохшильд.
– Детей берем? – спросил один штурмовик.
– Оставьте их, – сказал Йозеф.
– А где Петер?
– Следующий дом. Поехали, – скомандовал Йозеф и протянул молодому штурмовику молоток. – Один народ, одна империя, один вождь.
Одиннадцать
Пограничная застава
Эль-Пасо, Техас
Монтана-авеню, 8935
10 ноября 2007 года
– Я тебя пытался вызвать по радиосвязи, – сказал агент Берт Мозли, ковыряя во рту зубочисткой.
Рики сбросил в мусорку остатки утреннего буррито из «Тако кабано».
– Прости, не было связи, пока ехал. Что случилось?
– Звонила женщина, живет тут рядом. Говорит, видела за домом двоих мексиканских детишек, совсем маленьких. Неподалеку два рыдвана, похоже, там они и живут с родителями. Дама по-испански не говорит, просила кого-нибудь подъехать, проверить их. Я подумал – раз ты все равно едешь… – объяснил Берт и дал Рики бумажку с адресом.
– Ну, сейчас-то я уже приехал. – Рики прочел адрес. – Юго-Запад?
Берт кивнул.
– Ладно. Но с тебя причитается. – Он взял ключи от машины. – Пока буду ездить, приберись в камере. Тот парень из Толентино уехал в Чиуауа совсем больной.
– Да у него какая-то мексиканская чума. Видел болячки на руках? Думал, мы ему позволим всех тут перезаражать своей лихорадкой Эбола.
– Это опоясывающий лишай, – возразил Рики. – Ох, простите, доктор Чавес, – усмехнулся Берт.
– Короче, он был болен. Надо там проветрить хорошенько.
– Зови меня Марта Стюарт[16]. Непременно поглажу белье и расставлю тюльпаны.
– Ты – праздный англосакс, – пошутил Рики. Они с Бертом проработали вместе три года, и им давно хватало десятка отточенных хохмочек.
– Не-ет, лентяй – это у нас ты, а я – жирный невежа. Надо держаться за свои роли, иначе все развалится. – Берт рассмеялся, Рики ухмыльнулся.
По радио в машине пела Шакира. Песня напомнила о Ребе. Он всегда говорил, что Реба ее копия, только брюнетка. Особенно по утрам, когда нечесаные волосы волнами лежат на подушке. Как раз в таком роскошном беспорядке он и оставил ее утром. Иногда приходилось собирать все силы, чтобы подавить искушение залезть к ней в постель и зарыться лицом в ее волосы, вдохнуть сонные ароматы. Но он знал, что Реба тотчас проснется и прогонит его. Их было две, абсолютно разные женщины, – Реба, которую он видел, и Реба, которая видела его. Пусть, решил он, у него будет хоть одна. Это лучше, чем ни одной.
Он выключил музыку и проверил адрес. Район смутно знаком. Новенькие дома, раскрашенные, как пасхальные яйца, стояли вдоль улиц с благополучными названиями типа Виа-дель-Эстрелла и Виа-дель-Оро[17]. За обширными кварталами тянулась оросительная канава, а вдали текла река, мутная и ржавая, как пенни. Рядом вилась и змеилась бетонная дорожка для пробежек; от нее поднимался чистый жаркий воздух. Плакат агентства по недвижимости хвастливо именовал район «ЭЛИТНЫМ ЖИЛЬЕМ НА БЕРЕГУ РИО-ГРАНДЕ!». Пару лет назад тут и за деньги никто бы не поселился. Жесткая трава, грязь, сусличьи норы – и так до самого горизонта. Теперь под солнцем пустыни блистали большие окна и подстриженные дворы. Неестественно, зато красиво. Рики подъехал к дому, из которого звонили. Двухэтажный розовый дворец с балкончиками из кованых прутьев, похожий на торт к празднику Quinceañera[18].
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
