мозгах поглощая негатив. Я не удивлюсь если завтра у меня случится несварение, или еще что похуже. Просто я знала, что у нее появился весьма серьезный романтИк и догадывалась, что он не из наших, не из светлых.
— Почему, — Медведь взял меня под руку и медленно повел подальше от «Акации» в сторону залитой лунным светом аллеи, — она в последнее время была такой же как обычно — в меру язвительная, в меру бесящая, в меру очаровательная и в меру суккуб.
— Если бы это был светлый, она не стала бы прятать его от меня. Вам да, не сказала бы, но со мной поделилась, взяв с меня клятву о неразглашении до времени. Ей было стыдно, неловко, она боялась своих чувств, нервничала, я чувствовала все это и сделала выводы, что ее кавалер из темных. О том, что это Лодос мне конечно в голову не приходило, но и в том, что это не рядовая пешка я отдавала себе отчет.
— Да уж, — Медведь усмехнулся, — куда пешке до нашей Дамки.
— Не ершись, милый, она имеет право самой выбирать себе мужчин и конечно лучших. Вот она и выбрала лучшего из лучших.
— А ты? — Медведь остановился и пристально посмотрел на меня, — ты тоже выбрала лучшего из лучших?
Я поняла что угодила в капкан, пустившись в эти рассуждения с самым неподходящим для подобных измышлизмов собеседником.
— Ты же знаешь, меня нельзя назвать правильной суккуб. Мое обучение не было произведено должным образом. Я многое не знаю и до сих пор не умею. Наверное поэтому я и выбираю не тех мужчин. Может поэтому я выбрала не тот образ жизни.
Казалось мой ответ полностью удовлетворил Медведя и я мысленно себе поаплодировала — выкрутилась. Меньше всего мне бы хотелось его обидеть или задеть. Особенно сейчас, когда я наконец поняла насколько сильна его любовь, так сильна, что даже слегка ее коснувшись я ей поддалась. Как будто это не я его, а он меня себе подчинил. Это было так странно и необычно, что требовало осмысления, но не сегодня, не сейчас и явно не с ним. И вот тут нарисовалась проблема, о которой я даже еще не задумывалась — с кем мне теперь обсуждать подобное? С Учителем? Он не инкуб и даже не женщина, мне казалось немыслимым даже просто разговаривать о чем то подобном в его присутствии не то, что просить совета в делах любовных. Амелика? Во первых ей некоторое время будет явно не до меня, во вторых я еще не знала свое отношение к тому, что с ней произошло, в третьих — я и раньше не особо с ней делилась своими медвежьими переживания, так, исподволь. Ну почему у нас нет психологической помощи запутавшимся Иным?
— Ладно, — Медведю явно не терпелось вернуться к обсуждению произошедшего, — тьма с ним, с Лодосом, но почему она стала темной? Когда? Почему мы никто не заметил этого?
— Ну как это никто…Я замечала, что она меняется, но списывала это на ее любовные переживания. А почему? Я же тебе сказала — никогда не недооценивай силу любви. Вы все: маги, перевертыши, ведуны, знахари, колдуны, вампиры, оборотни и ведьмы даже не отдаете себе отчета, насколько опасна эта река, куда вас могут унести ее воды. Люди и то более благоразумны. Вы же отмахиваетесь от нее, насмехаетесь и думаете, что можете подчинить себе все, а то, что не подчиняется — взять силой. Так вот, душа моя, есть сила которая всех вас может в буквальном смысле поставить на колени. Это сила любви.
— А ненависть?
— Ненависть это та же любовь, только ее темная сторона, если можно так сказать. И еще — ты можешь заставить себя ненавидеть, а вот заставить любить не получится.
— А как же любовные зелья, привороты, заговоры?
— Это эрзацзаменители, фальшивка, бумажный хлеб, донорская кровь для вампира — существовать можно, жить нет. Да и к тому же у каждого приворота, у каждого зелья есть своя цена — и как правило это либо смерть либо забвение.
— Я никогда не задумывался об этом, — голос Медведя был глух. Он, казалось, блуждал в своих мыслях далеко от меня и отнынешнего времени, что-то он вспоминал, что-то, что произошло с ним очень давно, — я прожил много веков но до тебя никого не любил и не полюблю больше. Можно я кое в чем тебе признаюсь?
Он остановился, взял меня за плечи и развернув к себе лицом, приподнял мою голову за подбородок, — я ведь одно время думал, что ты меня приворожила, влюбила в себя, опоила. Я не мог понять, что со мной, почему я не могу тебя забыть, почему следую за тобой как послушный щенок. Ведь вокруг так много женщин. Как смертных так и Иных. Таких же суккуб как ты. Ведьм и целительниц. Прекрасных, как рассвет, были даже покрасивее чем ты. С некоторыми ты даже сама меня знакомила, но я не чувствовал ничего к ним. Я правда пытался, но это бесполезно. Ты любовь моя на все века которые мне предначертаны. И единственная моя мысль, единственная моя мечта — уйти из этого мира раньше тебя, потому что я не смогу пережить твоего ухода.
Я ошеломленно молчала, так откровенен он со мной еще ни разу не был, надо же, он думал, что его приворожила, забавно.
— Скажи мне, — он продолжал держать меня за подбородок не давая отвести взгляда, — скажи, если бы я был Инкубом, мы были бы вместе?
— Я не знаю, милый, я правда не знаю, я не подчиняю себе эту силу, а так же как и все подчиняюсь ей. Она просто иногда позволяет мне собою манипулировать, дает мне силы. Но то, что ты сейчас сказал, ты ведь понимаешь, что ни одно заклинание не способно на это, ни одно не может держаться так долго. К тому же у тебя есть мой амулет — ментальный щит, который ты можешь надеть в любой момент, тем самым отрезав себя от воздействия таких как я. И ты его уже не раз использовал в боях, любил ли ты меня в эти минуты слабее? Я бы очень хотела, что бы все было иначе, но все так как есть и мы ничего, ничего не можем с этим сделать. Милый, не мучай меня, хотя бы ты — не мучай.
Он наконец отпустил мой подбородок и крепко обняв прижал к себе, — прости, малыха, прости, что-то на меня нашло. Я как сам не свой.
