без энтузиазма представил его Петров.
По реакции Петрова Алекс, уже порядком поднатаскавшийся в распознавании сложных оттенков настроения своего босса, понял, что этот господин, скорее всего, из разряда безденежных просителей. Скорее всего, ученый, пришедший попросить внедрить какой-нибудь свой препарат. По настойчивости рукопожатия было также очевидно, что до сих пор подобные попытки этого посетителя не были слишком удачными.
– Очень приятно, – сказал господин Георгиевский и, отпустив руку Петрова, немедленно цепко сжал протянутую руку Алекса. – Молодой человек, а вы знаете, что каждый седьмой препарат в Советском Союзе был разработан нами?
По лицу Петрова было невозможно понять, посмотрел он на Алекса с сочувствием или с облегчением.
Изучив список Георгиевского, Алекс пришел к выводу, что, как это ни странно, но в России все еще оставались серьёзные центры разработки лекарственных средств. «На Украине», – поправил он себя мысленно. Судя по едким замечаниям Гуронова в адрес Валеры, шуткам знакомых Егора и даже по обмолвкам таксистов, стало очень важным делать это различие, государственно насупливая брови и понижая голос. Да-да, на этой незалежной Украине. Но тем не менее, по всем признакам институт Георгиевского вполне мог конкурировать если не с разработчиками оригинальных препаратов типа «Мерка» и «Пфайзера», то, по крайней мере, с производителями дженериков типа «Тевы». Ну, по крайней мере, конкурировать списком на бумаге.
В любом случае, это была прекрасная возможность обновить линейку препаратов. И если с западными лицензиями «РосФарму» вряд ли бы повезло, то, может быть, удастся получить новейший дженерик. Не аторвастатин, конечно, но крепкий середнячок, который будет хорошо продаваться следующие несколько лет. Но главное, Георгиевский мог бы запросто разработать для них и новую таблетку бупрофиллина, так как в его списке также находилась таблеточная форма буторфанола – близкого аналога. Это была большая удача!
* * *
Когда Георгиевский наконец-то уехал – бойся гостя не сидящего, а стоящего– Алекс вернулся в кабинет Петрова, закрепить мысль о разработке бупрофиллиновой таблетки.
Генеральный, заметно уставший от назойливого посетителя, спросил:
– Ну что ты думаешь?
Таблетка. Главное не слишком оптимистично, но твердо.
– Сереж, вроде все с этим Георгиевским и его препаратами выглядит вполне кошерно.
При слове «кошерно» Петров поднял брови и пасмурно посмотрел на Алекса.
– Вот я подготовил проект договора и бюджета, – сказал тот, – протягивая папку с бумагами.
– Хорошо, оставь у секретаря – я подпишу.
– Сереж, если они нам сделают таблетку бупрофиллина, то это сэкономит кучу времени, – заметив отсутствие энтузиазма у босса, заметил Алекс.
– Хорошо, хорошо. Я же сказал, что подпишу.
Следующую неделю Алекс провел в ежедневных напоминаниях Петрову о договоре. Каждый раз Петров устало глядел на него и вяло что-то обещал. Самым неприятным в этой ситуации были частые звонки от самого Георгиевского, который непременно хотел быть в курсе событий. Каждый раз харьковчанин подробно расспрашивал, сколько же препаратов хочет Петров, в какой последовательности и сколько был бы готов заплатить «РосФарм». И каждый раз Алекс придумывал новые причины для отсрочки и заверял Георгиевского, что вот завтра-то Петров все обязательно подпишет. С каждым днем причины звучали все более фантастично, а заверения все более неубедительно.
Это было очень странно. С одной стороны, заменять копеечные препараты на новые, более дорогие, было просто необходимо для выживания компании. К тому же Алекс привык считать каждый день задержки выхода нового препарата на рынок теми же убытками. Например, у «Пфайзера» день отсрочки пиковых продаж любого блокбастера равнялся трем миллионам долларам потерь. И это всего за сутки! У «РосФарма» препараты и масштабы были куда скромнее, но все равно каждый день такой проволочки тоже чего-нибудь стоил. А с другой стороны, разве Петров сам не видел, что своим бездействием он практически саботирует проект?
Дней через десять Алекс решил пуститься на хитрость: подготовил два приказа на подпись. Один – как и был – о сотрудничестве с Георгиевским, а второй – о невозможности сотрудничать, дескать, из-за бюджетных ограничений. «Вот это будет бронебойный ход против российской бюрократической волокиты», – с гордостью думал Алекс.
Ужасно довольный собой, он открыл на следующее утро папку с приказом и увидел, что оба приказа «за» и «против» были подписаны Петровым. Наверное, лицо Алекса в этот момент напоминало выражение лица лорда Мортимера, получившего депешу «Казнить нельзя помиловать» относительно судьбы короля Англии. Как и лорд Мортимер, просто передавший депешу тюремщику, Алекс тоже поступил очень просто – отправил оба подписанных приказа по факсу в Харьков. Впоследствии новых препаратов оттуда не предлагали, и надежда быстро заполучить таблетку бупрофиллина растаяла в воздухе.
Но было и прелюбопытное продолжение остатка того дня, который Алекс провел запершись у себя в кабинете, только чтобы случайно не встретиться с Петровым и не наговорить тому гадостей. Когда он уже шел по коридору сдавать ключ на охрану, его остановил начальник юридического отдела Подсвешников, по слухам, получавший вторую зарплату в «Кобракоме». Подсвешников заявил, что его просили передать, что по заводу ходят какие-то слухи о новом проекте (да, он и сам их слышал), и если у Петрова денег нет и, конечно же, не будет (он так и сказал), то пусть Алекс не стесняется и заходит к Владимиру Багратионовичу.
2007-й: март
Если же ждать основных признаков наступления весны, то проморгать ее в Москве было совсем плевое дело. В кафетерии для топ-менеджмента Валера вслух переживал, что российская сборная чуть было не выиграла у бразильцев. Ах, если бы судья, которого непременно нужно было бы найти и немедленно линчевать, не засчитал бы гол Рональдо, забитый рукой! В приемной у Петрова глянцевый бизнес-журнал посвятил разворот недавнему Оскару, уделив значительную часть номера платьям актрис и только одну куцую строчку про получивший награду фильм о ковбоях-геях. Все вокруг категорически отказывались признавать, что праздники февраля и марта мало отличались по выпивке и составу приглашенных в кафетерий сотрудников. Очевидно, что весна в России по абсурдности не сильно отличалась от зимы.
Гуронов заглянул в кабинет Алекса:
– Что ты тут сидишь? Все наши уже в отделе сбыта – там у них пошли первые продажи. Хиленькие пока, на пол-лимона, но уже совершенно самостоятельные наши договоры!
В маленькой комнате, где располагался отдел сбыта, уже собралась вся их команда и завороженно смотрела на некого Самсонова, которого нашел Гуронов. И правда, было на что посмотреть! Легкости и точности, с которыми Самсонов одновременно говорил по телефону, отправлял эсэмески, отпивал воду из пластиковой бутылки и вносил данные в компьютер мог бы позавидовать даже шестирукий Шива. Перед ним лежал свежий прайс-лист, на котором
