и, поднырнув под низкорастущую ветку тамаринда, оказались на тропе. Отсчитав пятьдесят шагов, Кайда остановился. Ректор едва не ткнулся ему в спину. Прижав указательный палец к губам, майор стремительно развернулся. Сделав знак следовать за ним, устремился назад, к поляне, двигаясь параллельно тропе. Не добежав метров двадцать, Александр перешел вначале на короткий шаг, затем опустился и пополз по-пластунски. Ректор пыхтел сзади, повторяя все маневры. Успокоенные пичуги вовсю наяривали свои песенки. Кайда, оглянувшись, поманил Туадера.
– Антуан, лежим здесь и ждем, – шепнул он на ухо, как только тот подполз.
Ректор понимающе кивнул.
Глава 8
Ауфидерзеен, майне кляйне
Кайда посмотрел на часы. Минутная стрелка ползла десятый оборот, а ничего не происходило. В кронах деревьев шалил ветерок, скуки ради раскачивая ветви. У пернатых кипела полная неотложных забот жизнь. Жабы наперебой обсуждали тяготы болотной жизни. Солнце лезло в зенит, истребляя тень.
«Неужели проскочило? Свезло на ровном месте?» – мелькнула шальная мысль.
Александр, повернув голову, подмигнул ректору. Туадера, облегченно вздохнув, собрался что-то прошептать, но…
– Тс-с. – Майор закаменел, уловив в птичьем хоре знакомую трель.
Контрабандисты один за другим вытягивались на поляну. Шли цепочкой, по старому следу, налегке. Казалось, они плывут по щиколотку в траве, не издавая ни звука. Могучие лучи небесного светила нагрели влажную почву. Над поляной дрожало марево, ломая контуры окружающего. Кайда даже сморгнул, удаляя с глаз лишнюю влагу.
Семерка обогнула поляну, развернувшись боком к засаде. Первым двигался автоматчик, сторожко направив ствол вперед и держа палец на спусковом крючке. Трое с карабинами, держа интервал в пять метров между собой, двигались следом. За ними еще двое с револьверами в руках. Замыкал процессию верзила с калашниковым.
Майор, положив глушитель на ветку куста, взял на мушку головного автоматчика.
Чаньк – сработал затвор пистолета, и контрабандист грохнулся на спину, словно получил удар битой в голову.
Чаньк, чаф – дважды дернулся затвор, и, сломавшись в коленях, лицом вниз рухнул второй.
Тах, тах, тах – оборвалась короткая очередь калашникова, заглушив глухие хлопки Mannlicher Чупа-Чупса и чавканье «Глока» Носорога.
Пичуги продолжали ссориться в соседних кустах, деля красно-желтые ягоды. Жабы усердно надрывались в вечном конкурсе на лучшую глотку. Тихо шелестели высокие стебли изумрудной травы. Скоротечный бой на короткой дистанции жесток и беспощаден. Лес не заметил сверкнувшей, словно молния, трагедии. Были миг назад семь живых людей, а теперь – раскинутых тел в мятой траве.
– Все? – Чего было больше в шепоте Туадера, удивления или облегчения, Кайда так и не понял.
– Побудьте на месте. Надо проверить. Не волнуйтесь, это недолго, – тихо сказал Александр и в три переката скрылся в кустах.
– Командир, мы сами все сделаем. – Носорог возник откуда-то сбоку.
Майор обошел тело первого автоматчика.
– Капитан, не отвлекайся. Мало времени. Этому правка не нужна.
Сухо, будто переломили ветку валежника, щелкнул выстрел. Второй, третий… Кайда вслушивался в окружающий мир, пытаясь уловить возможную опасность. Краем глаза отмечал, как перемещались по поляне бойцы, завершая работу. Совесть не точила, но и радости не было. Печаль одна.
– Командир, там один живой. Скорее всего, европеец. Ранен в грудь. Кровь остановили и укол поставили. Шок прошел, но шансов нет. – Носорог держал свой «Глок» в опущенной руке.
– Пойдем поглядим, что за фрукт в здешних пампасах водится, – хмыкнул майор.
Живым оказался автоматчик, что шел в арьергарде. Он лежал на спине. Грудь перехвачена бинтом в несколько полос поверх майки цвета хаки. Даже через плотный загар просматривалась белизна кожи.
«Француз, бельгиец? Черняв и горбонос», – размышлял Александр, немного склонившись над раненым. Тот часто дышал, не открывая глаз. Майор, отстегнув с ремня фляжку, открутил колпачок.
– Выпей, легче будет, – сказал он на французском и протянул наполненную водой крышку.
Лежащий поднял веки и твердо посмотрел на Александра. Кайда аккуратно смочил ему губы и влил в рот остаток. Металлическая цепочка с овальным жетоном, на котором проглядывались надпись и три сквозных прореза, показалась знакомой.
– Вермахт? Посмотрю? – Майор взглядом показал на жетон.
Раненый облизал сохнущие губы и кивнул.
«Frw» – различил Александр полустертые буквы.
«Французский легион. Дивизия СС „Шарлемань“», – осенило его.
– Дед. Защищал Рейхстаг в Берлине. В сорок пятом. – Раненый говорил короткими фразами. Скосил глаза на фляжку в руках майора. Несколько глотков забрали много сил, и он закрыл глаза. Лоб покрылся крупной испариной.
За спиной встал Носорог.
– Все чисто, командир. Можно уходить. С этим что? – Капитан кивнул на лежащего.
– Его дед в сорок пятом оборонял Рейхстаг. А мой штурмовал. Вот судьба! – Кайда глубоко вздохнул.
– Ауфидерзеен, майне кляйне, ауфидерзеен… – тихо пропел Носорог.
– Вы русские. Я знаю. Друг был. Иностранный легион. Просьба. Последняя. Жетон… на обратной стороне. Адрес семьи. Париж. Вышлите. Теперь все… – Судороги волной прокатились по телу, вырвался хрип, и француз затих.
Александр осторожно закрыл еще теплые веки.
«Будет ли кому мне закрыть?» – мелькнула тоскливая мысль, и он стянул с головы панаму. Выпрямившись в полный рост, майор оглядел поляну.
– Солдата надо похоронить. – Кайда кивнул в сторону места под высокими деревьями, где они с ректором ждали контрабандистов.
Ножами вырезали прямоугольник дерна. Верхний слой, перевитый в сетку корнями деревьев, шел тяжело. Боевые ножи плохо подходили для такого дела. Работали по очереди. Туадера, скинув пиджак, трудился наравне со всеми.
Чупа-Чупс пошел по следу группы контрабандистов и вскоре вернулся.
– Командир, в рюкзаках бивни. Много… – Морозов помолчал. – Там еще транзистор был. Настроен на полицейскую волну. Я послушал немного. Передают о выкупе за господина ректора. Сто тысяч евро, между прочим.
– Тогда понятно, почему они вернулись. Кто-то узнал меня все-таки… – Туадера горстями выложил остатки земли и вылез из полуметровой ямы.
– Палатка. На рюкзаке пристегнута была. – Чупа-Чупс держал в руке свернутую ткань.
– Пойдем, лейтенант, поможешь. – Носорог поднялся с корточек.
Через две минуты офицеры принесли завернутое тело. Положили вдоль могилы и сняли панамы. Секунды метрономом отстучали шестьдесят раз.
– Чупа-Чупс, в охранение. – Майор, вернув панаму на голову, опустил москитную сетку на лицо.
– Командир, возьми. Твоя дорога, Бог даст, через Париж ляжет. Может, случится оказия. – Капитан протянул руку с открытой ладонью.
– Все может быть. Я постараюсь.
Александр взял жетон бывшего легионера. На обратной стороне хорошо читалось: «№ 71/12, avenue Er. Renan, Paris, France».
– Я католик. Молитву прочту. Не возражаете? – Туадера, надев пиджак, попробовал отряхнуть брюки от налипшей земли.
– Бога ради, читайте. Только… со временем цейтнот. – Кайда отошел на несколько шагов.
– Понимаю. Я коротко, – кивнул ректор.
Через минуту Туадера повернулся:
– Все, командир, я закончил.
Офицеры, взяв за края, опустили в могилу завернутое в палатку тело. Все трое трудились молча. Да и
