знает.
…я Человек-Паучу тебя…
Слова кричат в моей голове, но застревают в горле. Слова, которые, не знаю, буду ли я когда-нибудь достаточно исцелен, чтобы сказать.
Она лишила меня этого много лет назад.
И теперь мне придется за это заплатить.
Упустив свой единственный шанс.
А затем я слышу ее всхлипы. Слышу неверие и мучения в этом странном звуке, ее плечи трясутся, а тело оседает.
И я знаю, то чего хочу я и что лучше для нее — это две совершенно разные вещи.
ГЛАВА 9
Рыдания вырываются из ниоткуда при виде его, живого и в полном сознании. Мой сломленный мужчина — это самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видела.
Сердце бьется еще сильнее, если это вообще возможно. И мы просто смотрим, как шум и волнение в комнате стихают, все делают шаг назад и молча наблюдают за нашими взглядами.
Тем не менее, мои ноги застывают на месте, пытаюсь прочитать эмоции, быстро вспыхивающие в глазах Колтона. Кажется, он извиняется и в них видна какая-то неопределенность, но есть также и скрытая эмоция, которую я не могу определить, которая беспокойством гложет его сознание.
Мимо меня, задев плечо, проносится медсестра, и прерывает наш с Колтоном зрительный контакт. Она подносит соломинку из чашки с водой к его рту, и он жадно вытягивает ее всю до остатка.
— Как же нам хочется пить, да? — поддразнивает она, прежде чем добавить: — Я принесу тебе еще, но прежде чем накачивать тебя водой, давай убедимся, что эта порция в тебе останется, хорошо?
Стараюсь угомонить свои всхлипы, задержав дыхание, но не могу успокоить тревогу. Чувствую, как рука Квинлан обнимает меня за плечо, она шмыгает носом, но я даже не замечаю ее. Не могу сосредоточиться ни на чем, кроме затуманенного слезами зрелища передо мной.
Медсестра берет у доктора Айронса карту и уходит. Я все еще не двигаюсь с места. Не могу. Просто смотрю на Колтона, пока доктор Айронс осматривает его: проверяет реакцию зрачков, рефлексы, силу его хватки, когда он сжимает руку. Замечаю, что он просит Колтона еще пару раз сжать правую руку, и вижу проблеск паники, мерцающий на лице Колтона. Не могу отвести глаз. Провожу взглядом по каждому сантиметру его тела, боясь упустить хоть что — то в эти первые мгновения.
— Ну, кажется, все в порядке, — говорит доктор Айронс, осмотрев его еще раз. — Как ты себя чувствуешь, Колтон?
Наблюдаю, как он сглатывает, и его глаза закрываются, прежде чем он снова их открывает. Делаю шаг вперед, желая помочь снять боль. Он оглядывает всех в комнате, пока пытается обрести голос.
— Голова. Болит, — хрипит он. — Рука? — он опускает взгляд на правую руку, а затем снова ее поднимает, в его глазах видна растерянность. — Случилось? Как долго?
Доктор Айронс садится рядом с ним на край кровати и начинает объяснять, что произошло, как прошла операция и сколько времени он находился в коме.
— Что касается твоей руки, то это может быть результатом остаточного отека мозга. Нам просто нужно понаблюдать за ним и посмотрим, какие улучшения произойдут с течением времени. — Колтон кивает ему, на его лице написана сосредоточенность. — Можешь сказать мне последнее, что ты помнишь?
Втягиваю воздух, а Колтон выдыхает. Он снова сглатывает и облизывает губы.
— Я помню… постучал четыре раза. — Его голос звучит так, словно голосовые связки скребут по гравию.
— Что еще? — спрашивает Энди.
Колтон смотрит на отца и слегка кивает ему головой, прежде чем зажмуриться.
— В голове какие-то фрагменты. Какие-то ясные, — хрипит он, прежде чем сглотнуть, а затем открывает глаза, чтобы посмотреть на доктора Айронса. — Другие… расплывчатые. Будто я чувствую их там, но не могу вспомнить.
— Это нормально. Иногда…
— Фейерверк на пит-роу, — прерывает он доктора. — Проснулся слишком одетым. — С этими словами Колтон находит меня глазами, давая мне знать, что он помнит меня, помнит мой памятный сигнал к пробуждению перед гонкой. Легкая улыбка изгибает уголок его рта, выглядя так неуместно на фоне бледного оттенка его обычно бронзовой кожи.
И если бы он уже не владел моим сердцем — если бы он не покрыл татуировками своего фирменного клейма каждый его сантиметр — сейчас он бы это сделал.
Не могу сдержать смех, который поднимается и выливается через край. Не могу остановить свои ноги и подхожу к краю кровати, его слова сникают, а глаза отслеживают мои движения. Моя улыбка расширяется, слезы падают быстрее, сердце млеет, впервые за несколько дней я чувствую облегчение. Тянусь к нему и сжимаю его руку, лежащую на матрасе.
— Привет. — Звучит глупо, но это первое и единственное слово, которое я могу произнести, мое горло забито эмоциями.
— Привет, — шепчет он, тень этой кривой усмешки, которую я люблю, появляется на губах.
Мы смотрим друг на друга, глаза говорят так много, а губы ничего не произносят. Переплетаю свои пальцы с его, и вижу, что тревога снова появляется в его глазах, он пытается ответить, но его рука не действует.
— Все в порядке, — успокаиваю я, не в силах сопротивляться. Протягиваю другую руку и обхватываю его лицо ладонью, приветствуя под ладонью ощущение сокращающихся мышц его челюсти. — Ты должен дать ей немного времени, чтобы исцелиться.
Эмоции в молниеносном темпе проносятся в зеленых глубинах его глаз, пытаясь все осмыслить. И в этот момент боль в моей груди переходит от страха неизвестности к сочувствию тому, как мой любимый борется с тем, что его обычно сильное, быстрореагирующее тело — какое угодно, только не такое.
— Райли права, — говорит доктор Айронс, разрывая нашу связь. — Тебе нужно дать себе немного времени. Что еще ты помнишь, Колтон? Ты проснулся в одежде и постучал четыре раза, — подсказывает он, на его лице надета маска невозмутимости, которую он должен чувствовать, не понимая смысла этих слов. — Что потом?
— Нет, — говорит Колтон, инстинктивно качая головой, и морщится. — Сначала стук, а потом пробуждение.
Бросаю взгляд на Бэккета, потому что из всех присутствующих только он поймет, что это не тот порядок, в котором происходили события. Доктор Айронс замечает испуганное выражение моего лица и качает головой, чтобы я молчала.
— Это не проблема. Что еще ты помнишь о том дне, независимо от порядка? — Колтон странно на него смотрит, и доктор продолжает: — Иногда, когда мозг травмирован, как твой, воспоминания могут меняться местами. У одних последовательность событий может быть отключена, но они все равно будут их помнить. У других есть совершенно четкие воспоминания, а у третьих — они утеряны. У
