ветру! Чао!
Как только Курочкина оставила подругу одну за столиком, Доний скрылся в толпе…
Но это меня уже не волновало. Я как зомби уже шёл по следам Люси…
Глава 9
– Зорин, я всё тебе сказала уже!
– Нет, ты объяснись, Людмила. Получается, просто попользовалась мной? И всё?
– Зорин, я терпеть не могу мужских истерик и искажения фактов. Ты можешь молоденьким девчонкам эту чушь втирать, а мне не стоит. Пользовались мы обоюдно, на заранее оговоренных условиях. Не так?
Я стоял за колонной, медленно попивая коньяк, но почему-то алкоголь был пресным, безвкусным, и даже отрезвляющего жжения я не ощущал. Мой мозг был сосредоточен на разговоре, что уже выходил за все рамки приличия.
Бля… Кого я обманываю? Просто этот эмоциональный трёп дико раздражал меня.
К бабке не ходи, Курочкина трындела со своим ёбарем, которого отправила в отставку. Ну, огонь-женщина, это при живом-то муже? Хотя кто бы говорил… Но у меня есть алиби – я не знал, что она замужем. А вообще, с замужними я ни-ни…
Так вот, этот холёный перец меня уже изрядно достал своим нытьём. Он не обращал внимания на любопытствующую толпу, и на алые от смущения щёки Милы, ему просто хотелось утвердиться, пусть и за счёт репутации женщины, что ещё недавно грела его постель. Права Мила, тряпка он.
Спасти?
Хм… Вопрос.
Пока мой мозг взвешивал все плюсы и минусы, ноги уже несли к повздорившей парочке.
– Ты обиделась, что я перенес совещание? – эх… явно не о совещании он говорил, придурок. Да весь его вид просто кричал о том, что эта женщина ему не чужая. Он словно нарочно накалял обстановку, чтобы она прогнулась под давлением общественностью. Но Курочкина не так проста…
Она была в гневе! Казалось, что в любой момент из её ноздрей вырвется пламя, чтобы спалить горе-любовника. Она хоть и румянилась, но продолжала стоять на своём.
Ладно, Людмила Аркадьевна, спасу.
В благодарность за один из крутейших трахов в моей жизни. Вроде все как всегда, а ведь до души ментовской пробрало и до сих пор не отпустило. Смотрю, а яйца аж вибрировать начинают. Магнетическая какая-то. Сильная. Яркая. Бомба с отложенным стартом, который ты никогда не сможешь предугадать.
– Милок, – я довольно нагло уложил руки на её талию и впечатал спиной себе в грудь с такой силой, что Мила выронила стон. Она вскинула голову, и я вновь обжегся о её горящие глаза. Зелёные, как у ведьмы, с яркой чёрной радужкой. Зрачки расширились, губки-бантики распахнулись, транслируя полную растерянность. – Пойдем, сладкая, там конкурсы начинаются.
– Кирилл… – только и смогла выдавить она, но покорно кивнула и развернулась к сцене.
Я отпустил её, позволив на мгновение затеряться в толпе коллег, а сам резко развернулся, сгребая за грудки этого очкарика.
– Ты кто?
– Зорин…
– Слушай, Зорин, ещё раз свой взгляд забудешь в её сиськах, я забуду, где твой хер зарыл. Ясно? А если и найдешь, то будешь свой хер по кусочкам собирать и слезами омывать. Я достаточно красочно описал перспективу?
– А ты кто?
– Недостаточно, очевидно, – усилил хват, цепляя пальцами ворот так, чтобы пидорский накрахмаленный воротничок, застегнутый на все пуговицы, впился в его горло. – Что ж ты, ботан, непонятливый-то такой?
– Все! Все! – он жалобно застучал кулаками по моей груди.
– Не отсвечивай…
Я бросился в толпу и вовремя, Милка уже со всех ног бежала в сторону женской уборной, но что – я зря тридцать три балла набрал на квалификации? Догнал, схватил негодницу и уже в отработанной манере потянул на себя.
– Милок, ну куда же ты?
– Чибисов, – зашипела она мне в шею. – Ты следишь, что ли?
– Нет, это ты постоянно мне дорогу перебегаешь.
– Спасибо за улаженный скандал, но это ничего не значит. Отпусти… – девушка упиралась руками мне в грудь, но чем отчаяннее она пыталась вырваться, тем крепче я прижимал её к себе. Ладонью удерживал её голову, заставляя склониться к плечу.
– Что ж ты вспыльчивая-то такая? Откуда в тебе столько огня, Людмила?
– Меня Люся зовут, – прошептала она и со всей дури вонзила свои зубки в шею.
– Люся, так Люся. Только я буду тебя называть Милкой, как шоколадку, – платье из тонкого шелка провоцировало меня. Я как придурок щупал свою добычу, водил по силуэту, аккуратно скользил по рукам и всё время дышал… дышал… Обворожительно-сладкий аромат. Точно, шоколадка…
– А ты всегда идешь в столкновение, да? – когда я ослабил хват пальцев, Мила чуть откинула голову, чтобы полоснуть взглядом своим злющим.
– А так жить проще. Идешь против толпы, и тебя постоянно дубасят, врезаются, хамят… А когда ты по течению плывёшь, то никогда не ожидаешь, когда по яйцам прилетит. Поэтому да, ты права, – она не отводила взгляда, позволяла насытиться ласковым пламенем, что изредка вспыхивал в расширяющихся зрачках. – Лоб в лоб.
– Люда! Конкурс! – чьи-то цепкие руки схватили Курочкину за локоть и потащили прямиком на сцену. Я хотел было разжать пальцы, но Мила явно что-то задумала, потому как схватила меня за футболку и звонко рассмеялась.
– Тогда пора столкнуться, Чибисов! Пора, сладкий мой, как шоколадка!
Мамочки родные! Да что это за женщина? Огнище…
Я покорно шел за ней, упиваясь ошалевшим от возбуждения и предвкушения взглядом, покорно позволил втянуть майора… капитана полиции в абсолютную авантюру.
Но было феерично!
Я будто вновь вернулся во время, когда мне восемнадцать, весь мир у моих ног, а впереди уйма мест, возможностей и разврата!
Последним мы и занимались… Отчаянно, самозабвенно и весело. Люся хохотала, как девчонка, крепко держала меня за руку и перебрасывалась острыми фразочками с Лёвкой, выбежавшим с девушкой на сцену почти сразу за нами.
– В тему конкурс, да? – ржал Доний, взглядом показывая Курочкиной на выданный перед финальным конкурсом реквизит в виде яйца.
– Хана тебе, Доний! – Милка с такой яростью полоснула большим пальцем себе по горлу, что страшно стало даже мне. – Чибисов, если мы просрём этот конкурс, то я твои кокосики тоже отчекрыжу. Усёк?
– Неа. Милочек, а мне что с этого выигрыша? Я открыт для переговоров.
– Победа!
– Победа нужна тебе, сладкая.
– А тебе что нужно? – она прикусила нижнюю губу машинально, но так соблазнительно, что член в джинсах стал ломиться на свободу.
– Ты.
– Хер тебе, Чибисов, а не шоколадка. Говорят, от сладкого кое-что слипается, – Люся вильнула своей аппетитной попкой и влезла коленями на мягкую кушетку. Я просто
