столько? – пробую его вразумить.
- Я слишком долго ждал…
Вот и весь ответ.
- Мама, такая грустная, потому что мы ей ничего не купили, - выдает мое чудо.
- Надюшка, не говори глупостей. Маме ничего не надо, - хмурюсь.
- Надо, - соглашается с дочерью Константин. – Пошли одевать мамку, - подмигивает малышке.
И эти двое тянут меня в дорогущий магазин. От цен тут кругом идет голова.
- Хочу видеть тебя в этом, - Константин указывает на ярко-красное обтягивающее платье. – Примерь, - от его шепота меня бросает в жар, а щеки становятся такого же цвета, как понравившееся ему платье.
- Я такое не ношу, - шиплю в ответ.
- Мамочка! Пожалуйста! – Надюшка смотрит на меня ТАК…
Как отказать ребенку? Они сговорились!
Послушно, хоть и скрипя зубами, иду в примерочную, пока дохожу, девушка-консультант приносит мне туда еще ворох одежды. Все, на что указывает палец Константина.
Зачем это все? На языке вертится несколько «ласковых» слов в адрес этого сумасшедшего. Держусь. Не при ребенке. А вот потом… все ему выскажу.
Одеваю красное платье. Оно вызывающее, обтягивает фигуру, как перчатка, подчеркивает округлившийся живот, да и в целом, все изгибы фигуры, спускается чуть ниже колен.
Выхожу с недовольным видом. Замираю. Мир исчезает, остаются только его глаза. Огненная сталь проходится нежными касаниями по телу. В глазах Константина кружит целая вселенная, взрываются звезды. Меня как магнитом тянет туда, окунуться в серебристый свет.
Чувствую себя цветком, которым помимо воли распускается под его взглядом. Плечи расправляются, губы растягиваются в улыбке. Сама не понимаю, как и зачем, но кручусь перед Константином и доченькой.
- Офигенно! - в хриплом голосе улавливаю несвойственные ему нотки.
- Мамочка, ты красавица! – подпрыгивает на месте Надюшка.
И я смеюсь вместе с ними. Вхожу во вкус. Следующие наряды примеряю с удовольствием. Впервые я чувствую себя женщиной. Мне нравится ловить на себе восхищенный взгляд Константина, слышать радостные возгласы дочери.
Не знаю, как это работает, но во мне просыпается уверенность в себе, в крови бурлит энергия, появляются силы.
А я ведь просто примерила платье. Как такое возможно?
Во время очередной примерки, застываю перед зеркалом. Не узнаю себя. Глаза горят, кожа светится изнутри, на щеках румянец. Это я?
- Ты, Люба, - он возникает за моей спиной, как фокусник.
Я что это вслух сказала?
Он кладет руки на мои плечи, проводит большими пальцами по шее. От Константина исходит жар, по моим венам пробегают разряды электрического тока.
- Что ты тут делаешь? – бормочу смущенно.
Не надо так близко! Он нарушает мои границы! Я словно иду по тонкому канату, одно неверное движение и сорвусь в огненную пропасть.
- Какая ты на самом деле, Люба? – от его обжигающего дыхания мне в затылок, плавлюсь. Слова, напоминают нежное касание пера. Глаза закатываются. Я будто плыву в потоке невероятных, неведомых ранее ощущений. А ведь он, по сути, ничего не сделал. – Я разгадаю тебя, - зарывается носом в мои волосы. Делает шумный вдох. Меня подкидывает на месте.
Хватаю ртом воздух, а в легкие проникает лишь его запах.
- Нечего разгадывать, - не узнаю свой голос, в нем дрожь и нечто-то скрытое, глубинное.
Руки Константина поднимаются вдоль шеи.
- Посмотри на себя, - очерчивают линию скул, проходятся по контуру губ.
Дрожу в его руках, теряю над собой контроль, в глазах мелькают серебристые звезды, голова кругом, тело невесомое. Что со мной происходит?
- И что? – в зеркале вижу свои размытые черты и горящий взгляд стальных глаз Константина. Завораживающий, гипнотизирующий.
А ослепла от новых ощущений. Шокирована ими. Мне сложно воспринимать действительность.
- Такая ты мне нравишься больше, - с этими словами он исчезает.
Только что стоял тут прижимал меня к груди, трогал мои губы и все… ничего нет. Это было на самом деле? Или это просто мираж? Склоняюсь к последнему. Я не могла таять в его руках! Это немыслимо! Он же враг! Но почему-то мое тело вопит об обратном.
Это все гормоны! Вот они и дали о себе знать! Я нашла объяснение. Сразу становится легче. Со спокойной душой заканчиваю примерку. Константин покупает все, и даже больше. Мои протесты не слушает.
Дальше были еще магазины. Константин решил нас одеть с ног до головы. После примерки я перестала сопротивляться и задавать вопросы, с ним спорить бесполезно. Он все равно скупит половину торгового центра. Лишь в магазин нижнего белья он со мной не пошел. Остался дожидаться меня с Надюшей.
Далее был снова сюрприз, Константин организовал аниматоров и фокусников, целое мини-шоу для одной лишь малышки. Надо видеть, как она прыгала и кричала от радости. И у меня вместе с ней слезы на глазах. Дочь довольна, материнское сердце ликует.
- Пойдем, присядем, - мужчина увлекает меня к столику. Надюшка занята, она увлечена представлением.
На столе расставлены всевозможные блюда. От запахов идет кругом голова. А я, оказывается, сильно проголодалась.
- Приятного аппетита, - холодно улыбается Константин, откидывается на спинку стула и не спеша попивает кофе, пока я с космической скоростью уплетаю все, что попадается под руку.
И в этот момент мне все равно, как это выглядит со стороны. Мне слишком вкусно. Называется, дорвалась.
- Спасибо, - говорю смущенно, когда, наконец, голод отступает. Тело охватывает расслабленность.
- Тебе нужно хорошо питаться, - заявляет невозмутимо, с легкой холодной улыбкой.
Он действительно хамелеон. Где тот мужчина из примерочной? Он исчез, а на его месте снова ледяная глыба.
- Сейчас выпью чаю и можем идти, - стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно.
- Я хотел с тобой поговорить, - делает паузу, внимательно смотрит на меня. Держит взглядом. – Люба, я хочу заняться оформлением бумаг. Надежда должна стать моей дочерью официально.
- Ты хочешь у меня ее забрать?! – вздрагиваю. Разливаю чай.
- Осторожней, - подает мне салфетку. – Я намерен в кратчайшие сроки добиться твоего развода с веником.
- Это не так просто… я беременна… и вообще… - язык заплетается. Он снова выбивает почву из-под ног.
- Верно, ты беременна и я хочу, чтобы мы заключили с тобой брак, - сообщает деловым тоном, будто находится на переговорах.
- А в твои планы не входит поинтересоваться моим мнением? – на смену умиротворенности и эйфории к горлу подступает горечь.
- Я ставлю тебя в известность, - пронзает холодной сталью глаз. – Разумеется, брак
